Лицензия на убийство
Шрифт:
Голос его был размеренным, медленным и тягучим. Впрочем, как всегда. Парень не нервничал, в отличие от меня. Впрочем, он никогда не нервничал. Только в тот раз, когда извинялся передо мной, но там он скорее боялся, что я не прощу его. Он боялся этого и вчера, и сегодня, и будет бояться этого и завтра.
Мне нравилось в нем то, что он отвечал за свои поступки и признавал их неправильными, если они таковыми были. Но он точно никогда не нервничал.
– Мне задрать футболку? – уточнила у него, не зная, куда себя деть.
– Я думаю, что лучше
Шрам был четко между грудей, и футболка определенно мешает.
– Хорошо, – ответила и отвернулась от него, медленно стягивая ткань, чувствуя, как невидимые волоски на спине встали дыбом от его взгляда.
Опустила обе ладони на свою грудь так, чтобы все было прикрыто, но в то же время был открыт доступ к ране.
Набралась смелости и повернулась к нему лицом. Мурашки от шеи побежали медленно вниз и застряли в районе живота.
– Садись в кресло, – попросил он, а я не стала спорить. Села в то самое кресло, в котором часто сидел Антон возле моей кровати, пока рядом со мной развалившись звездой, валялся Меркулов. Выпрямила спину, но руки так и не опустила.
Послышалась возня, а потом приближающие шаги ко мне.
Запах и звук его дыхания стали более четкими. Он был близко. Слишком.
Запах приятный. Как и всегда. Дыхание медленное. Ровное.
Он опустился на колени передо мной и аккуратно развел мои ноги в стороны.
Матерь Божья!
– Больно, когда снимаешь пластырь? – спросил, и его голос прозвучал совсем рядом.
Шею и лицо обдало горячим дыханием. Грудь тоже.
– Немного, – пыталась держать голос ровным.
Вся ситуация была очень странной. Я не понимала, отчего так сильно нервничала.
– У меня нет опыта в подобном, но я постараюсь сделать все аккуратно. Если будет больно, пожалуйста, скажи. Не нужно терпеть.
Я кивнула согласно, чувствуя, что он пялится на меня в упор. Услышала, как он сделал коленом шаг вперед и почти прижался торсом к моим разведенным ногам. Я могла потрогать напряжение, скопившееся вокруг нас, а в следующую секунду я почувствовала обжигающие пальцы возле груди. От неожиданности чуть не опустила руки вниз, но вовремя опомнилась.
Он аккуратно провел подушечкой пальца вдоль пластыря по моей коже и это было… это было необычно и горячо. А потом он подцепил кончик и чуть потянул его. Липкая часть пластыря не касалась открытой раны, но все равно не очень было приятно каждый раз его отдирать.
– Больно? – остановился он, так как заметил мое скривившееся лицо.
– Терпимо. Просто неприятно.
– Я очень виноват перед тобой, – произнес, и я почувствовала, что он наконец-то отлепил этот дурацкий кусок. И он говорил не о гребанном липком куске.
– Антон, никакое количество вины не сможет изменить прошлое. Ты слишком крепко держишься за него.
– Точно так же как ты за будущее. Ведь никакое количество тревоги не сможет изменить его.
И он попал в самую точку. Собственно, как и я. Эти две фразы описывали нас как никогда точно. Он мучился своим прошлым,
– «Не надумывай слишком много, так ты создаешь проблемы, которых изначально нет». Уверена, Леша бы сказал что-то в этом стиле, – решила я съехать тактично. Была почему-то уверена, что Меркулов с хакером будут комментировать все процедуру перевязки, но парни молчали, пропав с радара.
– Не думаю. Он бы скорее выдал что-то в стиле: «Че париться, если можно не париться?», – парировал мне Антон, и я непроизвольно улыбнулась.
– Пожалуй, ты прав, – согласилась с ним. – Останется большой шрам?
– На самом деле нет. Я думал, будет намного хуже. Ты бы хотела его убрать, когда все окончательно заживет?
Я задумалась.
– Нет.
– Но почему? – удивился он.
– Потому что я считаю, что такие вещи нельзя забывать, – ответила ему, и услышала тяжелый вздох обречения, который опалил мне жаром лицо, шею, плечи, грудь и даже часть живота. – Я не в том плане, что я буду припоминать тебе это до конца жизни, а в том, что не стоит больше ввязываться в неоднозначные авантюры. Да и к тому же, я все равно его никогда не увижу.
– Почему ты так думаешь? Вячеслав обещал успех на семьдесят процентов.
– Знаешь, я восемь лет надеюсь на эту операцию, – начала я, мельком задумавшись, что уже второй раз почему-то спокойно делюсь с ним сокровенным. – Почти сразу после несчастного случая, нашелся врач, готовый меня оперировать. Но в последний момент он передумал. Другой неожиданно уехал. Перед еще очередной попыткой вернуть зрение я серьезно заболела воспалением легким. И так было много раз. Постоянно мне что-то мешало. Последняя надежда чуть не стоила мне жизни, и я подумала о том, что может… Может мне не суждено видеть мир? Каждый раз судьба словно отводит меня от этого решения…
– А разве мы не сами строим свою жизнь? Не являемся вершителями своих судеб? – спросил Антон, и я почувствовала вновь его прикосновение. Он аккуратно стал втирать вокруг раны мазь.
Я долго молчала, и когда он аккуратно наклеил новую повязку, и протянул мне мою футболку, а после поднялся с колен и отошел в сторону, все же ответила:
– Я не знаю.
Я действительно не знала.
Глава 42
Антон
Опустил взгляд вниз.
Ну, блять, зашибись! Только этого мне сейчас не хватало.
Стоит, сука! Нашел время.
Я задумался о том, когда вообще в последний раз меня накрывало возбуждением? Последнее время мысли были совсем не об этом, а сейчас, увидев полуобнаженную Алину, кто-то резво подскочил.
И настолько мгновенно, что я даже сам прибалдел. Только как члену сказать, что нельзя?! Он же не собака, мирно не приляжет. Благо она просто не увидит мой стояк.
Убрал все медикаменты и мази и собрался уже на выход, так как над было скорее валить от греха подальше, как Алина неожиданно позвала меня.