Лицензия на убийство
Шрифт:
– Жесть, я за эти полчаса уже все яйца отморозил, а ты тут три часа торчишь. Чем планируешь дальше заниматься? Доказывать теорему о тщетности бытия и безысходности тлена?
– Ты че доебался до меня? – отмахнулся от него.
– Скучно, – коротко ответил, и мы замолчали.
Эти две недели я каждый день навещал Кристину, но самым паршивым было то, что она все это время молчала. Меня пугало это до дикого ужаса.
– Как она? – не выдержал я. Собственно, я каждый раз не выдерживал, когда общался с ним или с Карамелей. А общался с ними я каждый день.
Одной рукой я теребил нашу с ней
– Заебись, – его небрежность в голосе меня раздражала. – Вчера, наконец-то, получила доки на хату. Решила сделать перестановку в своей новой – твоей бывшей квартире. На неделе запланировали выкинуть ненужный хлам. Сидит, шерстит в интернете и думает, в какой институт поступать в следующем году. Склоняется к филологическому. Ну, оно и логично, с ее-то знанием языков. Частенько жалуется на головные боли, но говорит, что становится легче. Тим подсел ей на уши и постоянно втюхивает ей про свои хакерские примочки. Мы-то с Туськой его всю жизнь нахер слали с этой темой, а тут он нашел новую жертву, но ей, кажется, нравится. Хотя я уверен, ей нравится все. А так она замутила с парнишкой, много гуляет, стала бегать по утрам с Ту…
– С каким парнишкой? – я весь диалог улыбался, слушая о жизни Алины, когда на этой фразе мне словно легкие вышибло. Да, я знал, что так рано или поздно и будет, но надеялся все же на «поздно»! Ладно, кому я пизжу? Я надеялся на «никогда». Но с другой стороны, я сам ушел. Сам оставил ее, чтобы ее жизнь была лучше – лучше без меня. И сейчас, услышав слова о каком-то постороннем парне, у меня кишки скрутило в узел от боли. Прошло всего две недели со дня операции, а у нее уже кто-то появился. Я хуй знает, чего я ожидал, но блять… Чего-то определенно ожидал. И точно не этого!
– Слушай, ниче такой. Брюнет. Прическа модная, как у меня почти! Высокий. Не такой, конечно, высокий как ты, но ей подходит, – начал он перечислять достоинства нового парня Алины. – Бывший спортсмен. Я не запомнил, чем он занимался, но по нему видно, что не дрищь… – продолжал он, пока я хватал жадно воздух.
– Ты серьезно? – спросил, а у самого аж губа дрогнула.
– Да нет, конечно, пизжу я! – после долгого молчания, заржал он.
Сука! У меня чуть сердце не остановилось. Тварина мохнатая, так и придушил бы!
– Но видел бы ты свою морду сейчас. Тох, я не устану спрашивать, нахуя ты это делаешь? – переменился он резко в настроении с шуточного до реально уставшего.
– Для нее, – в сотый раз повторил. – Для нее правда так будет лучше. Посмотри на меня, что я могу ей теперь дать? Моя жизнь сломалась много лет назад, и я не хочу ломать и ее. Прошлое преследует меня, и я так ничего и не знаю о своем посттравматическом синдроме.
– Это не прошлое преследует тебя. Это ты его преследуешь и держишься за свои воспоминания. Тох, как бы дерьмово мои слова не прозвучали, но Кристина мертва. Ее убийца наказан, и ты должен ее отпустить.
– В том то и проблема, – выдохнул я, – я отпустил. Поэтому она теперь молчит, – произнес то, что боялся говорить даже себе. Все эти долбанные две недели я торчал на могиле Кристины в полнейшей тишине. Ни одного гребанного слова в моей голове.
Ничего.
Она реально
– Ого! Да ты прям само благородство года. Сестру отпустил. Алину отпустил… – сарказм так и сочился из него.
– Отпустил, – повторил за ним. – Иногда нужно принимать решения, которые разобьют сердце, но принесут мир душе, – толкнул я филосовскую хренатень.
– И как? Заебись твоей душе сейчас? – не церемонясь в выражениях, спросил друг.
– Нихуя, – ответил честно.
Нихуя мне не было заебись! Было ужасно. Отвратительно. Паршиво. И очень плохо.
Я безумно скучал, думая о ней каждую минуту, убеждаясь, что решение уйти было нихера не верным.
– Вот и я о том же. Знаешь, люди думают, что будут счастливы, если переедут в другое место, сменят работу или партнера, но херня в том, что с кем бы ты и где бы ты не оказался, выясняется, что ты всегда берешь себя с собой. От себя не убежишь. Такая вот хуйня выходит, – грустно заключил он, а я слышал и в его голос тоску. Думаю, сейчас он говорил не только обо мне, но и о себе.
– Я не могу вернуться. Не все так просто, – выдохнул я.
– Жизнь вообще нихера не простая штука. В ней до жопы лжи и разочарований, но в ней так же дохера простых истин. Нельзя навязываться людям – и ты поймешь, нуждаются они в тебе или нет. Не нужно верить словам – они ничего не значат. Нужно ценить тех, кто тобой дорожит, и не надо держаться за тех, кому ты не нужен. Нельзя верить отговоркам – если у человека есть желание, он сделает все при любых обстоятельствах. Нельзя ссудить людей по себе. Они не способны ради тебя сделать то, на что ты готов был ради них. Нужно быть лучше, чем вчера, а не лучше, чем другие, а твоя мечта не будет работать, пока ты не действуешь. Но знаешь, что является в жизни самым большим разочарованием и обманом? – спросил он, но тут же ответил, не дожидаясь меня. – Не все так просто.
– Поясни.
– Нет, ты не понял! Это и есть самый большой обман и самое большое разочарование – не все так просто! – последние слова он повторил с нажимом. – И эту ложь тебе повторяют постоянно.
– И что же именно не так просто по-твоему? – диалог был странным, и казалось, не поддавался никакой логики.
– Да все! – вновь быстро выпалил он. – Абсолютно все! Все хотят, чтобы ты сдался. Все вокруг только и говорят: « Чувак, не все так просто!» Но все это херня. Правда в другом.
– И в чем же?
– Все просто, – уверенно заявил. – Если говорят, что ты чего то не можешь, то возьми и сделай это. Хотя бы всем назло. Если тебе говорят, что ты чего-то не достоит – переубеди всех и себя. И ты поймешь, что все очень просто. И всегда так было!
Офигеть! Так мне еще в жизни никто мозг не взрывал.
– Но, я уверен, что то, что я тебе сейчас тут так красиво толкнул, твоя тупая голова не сможет нормально обработать, поэтому мы решили больше не тянуть и приступили к плану Б. Раз ты ничего не собираешься предпринимать… – уже весело тараторил он, а я отдаленно услышал шаги со стороны. – То на общем консилиуме было принято решение все решить за тебя. Так что радуйся, что у тебя такие охуенные друзья, – мне даже смотреть на него не надо было, я знал, что эта паскуда сейчас коварно лыбился. – Отблагодаришь потом.