Лицензия на убийство

Серебрянская Алита

– За что?

– За нее, – веселился он, а в следующий момент я услышал полюбившийся мне до глубины души и ставший таким родным голос, который дрогнул:

– Антон, – позвала меня Алина, а я повернулся в ее сторону, чтобы наконец-то ее увидеть.

Глава 63

Алина

Пробуждение было ужасным. Голова разрывалась на части, а я даже глаз открыть не могла, так как веки, казалось, весили тонну.

И

было дикое чувство дежавю. Подобное я испытывала, когда впервые очнулась в доме Антона. Тогда я еще не знала, что моя жизнь может повернуться не только в худшую, но и в лучшую сторону.

Очень хотелось пить, а еще хотелось открыть глаза, но веки не поддавались, и только спустя несколько жалких попыток я поняла, почему не могу поднять веки.

На глазах была повязка. Руки сами потянулись к лицу, пытаясь убрать помеху.

– Куда? – несильно шлепнули меня по ладошке, из-за чего я дернулась. Из-за боли в голове я не услышала, что кто-то был рядом, а принюхавшись, различила такой знакомый и уже родной запах зубной пасты. – Рано еще, не трогай пока, – пояснил Леша.

– Сахарочек, давай договоримся, что это последний раз, когда ты в больнице. Вечно ты то подстреленная, то подбитая. Я нервничаю, а я, как ты могла заметить, не молодею. Мне стресс противопоказан, – услышала я голос Тимура и улыбнулась.

– Что случилось? Почему у меня голова перебинтована?

– Не паникуй! Вот, водички попей, – Леша поднес к моим губам трубочку, и я жадно присосалась к воде. – Во время потасовки Михайлов навалился на тебя, и ты ударилась головой. У тебя легкий сотряс. Скажи, тебя тошнит сейчас?

– Нет, – его ответ не пояснял, зачем в таком случае мне голову перебинтовали, еще и глаза.

– Вот и чудненько. Если все пойдет хорошо, то через пару дней поедешь домой, – радостно произнес Тим.

– В интернат? – с неприкрытым разочарованием спросила у парней. Дом у меня был только один. Не любимый, но единственный.

– Какой нафиг интернат? Ты уже взрослая девчонка, и у тебя теперь есть своя квартира, – с улыбкой продолжал Тим.

– Так быстро? Государство уже выделило мне жилплощадь? – удивленно спросила. Это действительно было странно. Я слышала, что с этим весгда тянули и выходцы из интерната долго могли перебираться без жилья.

– Ага. Государство! Оно самое, – со скепсисом в голосе хмыкнул Леха.

Плевать. Сейчас квартира – это последнее, что меня интересовало.

– Что там случилось? Где Антон?

Повисла тишина. И я даже будучи слепой чувствовала ее напряжение.

– Леш, Тимур, – позвала я парней, чувствуя, как голос срывается. Неужели та перестрелка обернулась для Антона плохо?

– Так, без соплей давай. Нормально все с ним. Ни единой царапки! – тут же протараторил Алексей, видимо поняв, что я голова зареветь.

Не смогла скрыть вздоха облегчения:

– А где

он тогда?

Парни вновь молчали. Да что, блин, случилось?

Я чувствовала их напряжение и ясно понимала, что оно связано было с Антоном. Они не хотели говорить о нем.

– Алин, тебе сейчас нельзя нервничать, – тяжело вздохнув, начал Леша.

Я блин что, беременная? С чего мне вдруг нельзя нервничать.

– Где он? – с нажимом повторила я.

– Он ушел, – слова Меркулова прозвучали так, словно выносили мне приговор.

Последний раз такую сильную боль от слов я испытывала очень давно. Восемь лет назад, когда мама привела меня к неизвестному дому и сказала, что теперь я буду жить здесь. Без нее.

Я хорошо помнила тот день, когда меня бросили.

И сейчас, впервые почувствовав влюбленность, о которой все вокруг только и говорили, и которая могла перерасти в самую настоящую любовь, все разбилось вдребезги. Единственный человек, который стал мне почти родным, вновь меня бросил.

Разочарование волной ударило по телу, сгущаясь в одном месте – в сердце, принося неимоверную боль.

Он обещал, что все будет хорошо, но никогда не говорил, что это «хорошо» будет у нас двоих. Ведь возможно, «хорошо» может быть и по отдельности.

Расспрашивать об Антоне я не стала. Узнавать причины его поступка смысла не было. Он принял решение, и каким бы оно не было, я уважала его выбор, даже если этот выбор оказался не в пользу меня.

– Что с Леоном?

Там, в квартире Антона все произошло слишком быстро. Был неимоверный грохот, а потом окна разбились дымовыми шашками. Я помню только, как Леша в панике подорвался ко мне, а потом мы вдвоем отключились от удушающего газа.

Из сна меня вырвали грубо, дергая за плечи, как безвольную куклу. Вытолкали из машины, и только там я вновь поняла, что оказалась в руках Вячеслава и того мужчины, который ранее отмалчивался.

Я не успела толком прийти в себя, и сквозь отравленное сознание даже осознать весь спектр эмоций страха и отчаяния, как меня снова выключило, когда началась перестрелка.

– Он под арестом. Все закончилось, Алин, – успокаивающе погладил он меня по руке.

– Кто он?

– Михайлов. Наш губернатор, – хмыкнул Тимур. – Его сынок прикрывался его именем, чтобы пытать девушек. Засранец мертв.

Мертв…

Теперь действительно все позади, и я смогу спать спокойно.

Ребята провели со мной еще несколько часов, рассказывая все события, произошедшие за последние сутки. Передавали приветы от близнецов и от остальных ребят, так как информация просочилась в прессу и все уже были в курсе криминальных событий, в которых я оказалась в главной роли.

Антона мы больше не обсуждали.

Ребята хоть и видели мою грусть, но всячески пытались отшучиваться, а вскоре пришел врач.