Лич добра и поддержки
Шрифт:
— Тьфу ты, опять людоедство какое-то, — посетовал рыцарь-командор. — Мы военно-религиозный орден, а не гитлеровцы какие-то, поэтому давайте вырабатывайте нормальное решение!
Король франков дал слово, что всецело поддержит поход на Серые земли только при условии, что его рубежи будут в полной безопасности.
Орден разобрался с ругами, замирил вандалов, а также нанёс сокрушительное поражение бургундам, но вот ререги… Этим невозможно навязать генеральное сражение, они регулярно совершают ночные набеги на лояльные Ордену поселения и даже на военные лагеря, а ещё очень любят партизанить в тылу врага. Все предыдущие противники
— В моей роте уже двадцать три окончательно выбывшими вне прямого контакта с противником, — пожаловался Некипелов. — По-человечески с ререгами уже не получится, они любое наше послабление обращения воспримут как слабость. Они понимают только закон силы.
— Нехорошо это, — Точилин протёр лицо платком. — Славяне же.
— У них даже язык на наш не очень похож, — покачала головой Елизавета Машко. — Насколько я могу судить, это полабы, то есть предки поляков и прочих чехов.
— Всё равно ближе, чем франки, — хмыкнул Савушкин. — Но это не должно влиять на твоё решение, командор. Сам же постоянно говоришь, что надо в Серые земли, потому что некромант, только дай ему время, будет становиться всё крепче и крепче.
— Возможно, мы уже опоздали и его не взять без тяжёлых потерь, — произнёс Иван.
— Может, да, может, нет, — пожала плечами Горенко. — Пока не придём туда, не узнаем. Но некроманта надо валить, пока не стало слишком поздно. Поэтому решай, что делать с ререгами.
Иван крепко задумался. Репутация Ордена, от региона к региону, очень разная: в землях франков его боготворят, потому что он борется с чудовищами и замиряет соседние племена, а вот в племенных землях его ненавидят, за то, что мешает совершать налёты и отнимает земли. Мягкое отношение с ререгами ни на что не повлияет и будет воспринято как слабость…
— У нас нет другого выхода, — больше для себя произнёс Иван. — Валя, действуем по твоему плану.
Примечания:
1 — Ререги — также известны как бодричи — племя из полабских славян. В VI веке н. э. существовали в рамках союза племён ободритов, представленных бодричами, ваграми, полабами и варнами. Бодричи жили к северу от Эльбы, у них был город Велиград, ныне известный как Мекленбург. У вагров был город Старгард, ныне Ольденбург, а у полабов Ратибор, ныне Ратценбург. Во времена франкского короля Карла I, выступали его союзниками в войне против союза племён лютичей (известных тогда немцам как венеды или велеты) и племени саксов. В реалиях действия романа, как и все обитатели «верхнего» мира, частично просачивались в место действия через стихийные порталы, случайно или целенаправленно, поэтому представляют собой определённую силу, прямо и косвенно влияющую на более организованные государственные образования.
Глава двадцать вторая. Плодотворное сотрудничество
/7 января 2028 года, сатрапия Сузиана, г. Душанбе/
Со всеми этими хлопотами совершенно упустил, что у нас тут прошёл Новый год! Надо почаще смотреть в календарь или вообще издать
— Так-так-так… — я вошёл в допросную, повернул стул и уселся на него животом в спинку. — Самайра, дочь Аджая…
— Чего ты от меня хочешь, мертвец? — спросила она с нескрываемым презрением.
— Просто поговорить, — ответил я и подкурил сигарету. — Ты ведь не против простого разговора?
— Я не раскрою тебе секрет ликантропии, — заявила Самайра и непокорно отвернула голову.
— Как давно ты родилась? — спросил я.
Вопрос застал её врасплох. Не такого начала допроса она ожидала, как я понимаю.
— Почему это тебя интересует? — с подозрением вернула она на меня взгляд.
— Интересно же, — пожал я плечами, после чего сделал глубокую затяжку. — Невежливо, конечно, спрашивать женщину о её возрасте, но не могу сдержать любопытства. Ты очень хорошо выглядишь, несмотря на то, что тебя, как я вижу, держали в подземной темнице…
— Пытаешься меня соблазнить? — неверно поняла меня Самайра.
Она вообще не понимает, зачем я всё это затеял и это, прямо-таки, отлично.
— Зачем мне это? — усмехнулся я. — Будто не знаешь, чего могут, а чего не могут хотеть личи.
— Прекрасно знаю, но это может быть игра, — ответила на это индианка, будто размышляя вслух. — Лучше не отвечать тебе ничего.
— Ладно, тогда где ты родилась? — задал я следующий вопрос. — В этом мире или в «верхнем»?
— Это тебя не касается, — ответила Самайра.
— Хорошо, — кивнул я и сделал паузу.
Пауза длилась несколько минут. Она лихорадочно размышляла, искренне недоумевая от содержания этого странного разговора.
— Ты помнишь своих родителей? — спросил я. — Я вот, постепенно, забываю, как выглядели их лица. Это искренне печалит меня.
— Моего отца, как ты уже знаешь от персов, звали Аджаем, а мать звали Аванти, — ответила Самайра. — Я не забывала их лиц.
— Повезло тебе, — устало вздохнул я. — А я видел их так давно… Но теперь даже фотографий не осталось.
«Вообще-то, Кирилл Кириллович достал фотографии твоих родителей», — сообщила мне Аня телепатически. — «Ты не знал, да?»
Открываю разум. И где он их нашёл?
«Он съездил к твоему родному дому и опросил соседей», — транслировала мне Аня. — «История была громкая, так как твоя бывшая соседка передала ему альбомы твоей семьи только после того, как он заплатил ей пятьдесят тысяч рублей. Ещё вещи, вроде бы, какие-то были…»
Пиздец.
«И не говори», — согласилась Аня.
И где мне теперь достать эти альбомы?
«Они были в архиве Стоянки — я слышала, что при первом твоём восстании ими пытались пробудить в тебе человеческие чувства», — ответила Аня. — «Сейчас они, скорее всего, у Ариамена».
Вот мудак. Даже не сказал. Придётся выкупать.
«Такой уж он человек, видимо», — сказала Аня у меня в голове.
Блокирую разум и перевожу взгляд на Самайру. Ну и сейчас уже, наверное, понятно, зачем я задаю все эти странные вопросы, да?
Если у тебя есть талантливый телепат, ждать ответов на вопросы и не надо, нужно лишь просто их задать. Человек, когда слышит однозначный вопрос, просто обречён обдумать ответ, даже если не собирается его давать. Ассоциативные ряды возникнут против его воли, и телепат срисует их прямо у него из головы.