Лич добра и поддержки
Шрифт:
Скуриваю ещё восемь сигарет — мёртвым лёгким всё равно на такую разминку, а мне нехилое, но кратковременное, ощущение эйфории. Бэк ту зе лаб.
— Время вышло! — вернулся я в лабораторию.
Самайра вышла из бытовки, которую сегодня впервые использовали по назначению.
— Пора?
— Ага, — кивнул я, заглядывая в лежащий на столе лабораторный журнал. — Мы остановились на десятом этапе.
Два часа спустя, я получил полный перечень ингредиентов с точной дозировкой и всеми манипуляциями для создания
— Стража! — позвал я.
В лабораторию вошёл дежурный стражник.
— Притащите заключённого № 89–565, — приказал я.
Пока ждём доставки испытуемого, до конца заполняю страницу лабораторного журнала, после чего готовлю камеру испытаний. Тут у меня есть отдельное место для работы с ещё живыми биоматериалами — специальное помещение, обшитое сталью, оборудованное воздушным буфером с избыточным давлением, чтобы всевозможная зараза не покинула её пределы, а также средствами фиксации подопытных.
Заключённый — разбойник, вышедший в отставку. В отставку он вышел сразу после встречи с конным патрулём, прочёсывавшим окрестности форта С-3. Поймали только пятерых из двадцати, потому что остальные всеми силами постарались умереть, чтобы не попасть в руки к личу. Жаль, что поймали так мало, но зато это дало мне репутационный бонус, потому что патруль застал разбойников прямо в разгар их схватки с охраной каравана. Купцы уже разносят весть, что лич занимается какой-то хернёй с уничтожением разбойного люда.
— А вот и наш голубчик… — увидел я рыжеволосого бедолагу, первого испытателя зелья ликантропии. — Страж, можешь возвращаться на свой пост, дальше я сам.
Скулящий бывший разбойник был проведён через буфер, после чего закреплён на вмонтированных в стену фиксаторах.
Вставляю в рот подопытного расширитель, после чего помещаю в его пищевод пластиковую трубку для кормления, оборудованную воронкой. Не успел бедолага и вякнуть, как в него уже была залита первая порция зелья.
— Теперь нужно подождать пару-тройку дней, — поведала мне Самайра. — Желательно завести серебряный кинжал, для безопасности.
— Думаю, это лишнее… — отмахнулся я, после чего посмотрел на переживающего паническую атаку подопытного. — Эй, как самочувствие? Нормально, да? Скоро станет совсем отлично!
Покидаем комнату для испытаний, оставив уже начавшего себя херово чувствовать бывшего разбойника в одиночестве. Становлюсь за закалённым стеклом и задумчиво смотрю на то, как подопытного начинает колбасить.
— Имей в виду, что мы дали ему порцию вожака, — сообщила мне Самайра. — Это значит, что он будет сильнее и сохранит свой разум.
— Чего ж ты не предупредила? — спросил я с недовольством. — Мне не нужны вожаки, мне нужны обычные оборотни, чтобы разбирать их на органы.
— Такова традиция —
Я знаю, что они во всём лучше, чем органы обычных оборотней, но лучшее — враг хорошего. Мне нужны нормальные некрохимероиды и в больших количествах, а не небольшое количество экстраординариев.
— Какова дозировка, достаточная для создания обычного неразумного оборотня? — уточнил я.
— Восьмая часть от того, что мы дали этому рыжему, — ответила Самайра. — Ох, сердце моё чует беду…
— Со мной не пропадёшь! — заулыбался я. — Кстати, что говорят ваши культурные традиции о сексуальных отношениях с, скажем так, почти живыми?
Самайра отвлечённо кивнула, а потом осмыслила вопрос.
— Что? — вскинулась она.
— То самое, что ты услышала, — ответил я. — Вот, допустим, есть разумный и со всех сторон успешный лич — может ли он, чисто теоретически, заняться сексом с живой? Как на это смотрят ваши моральные ориентиры?
— Это запрещено, — ответила Самайра. — А зачем это тебе?
«Скажи, что тебе важно это знать», — посоветовала Аня.
Лезущий не в свои дела телепат — горе в семье…
«Я хочу помочь», — ответила на это Аня. — «Ты получишь очень много очков, если сейчас скажешь именно это. Но скажи это нейтрально, без закидонов».
— Мне важно это знать, — ответил я.
Что-то промелькнуло в глазах индианки. Непонятно, что именно, но какую-то реакцию я, прямо-таки, вызвал.
«Так ответил её очень давний возлюбленный, перед тем, как она отказалась от него в пользу культа», — сочла нужным сообщить Аня. — «Теперь рекомендую сходить в парк и показать ей цветы».
Какие ещё, нахрен, цветы?
«Твои подручные посадили в парке семена цветов, добытых в экспедициях», — объяснила Аня. — «Кое-что взошло. Выходит, ты вообще не ходил в разбитый по твоему приказу парк?»
Где бы время найти на праздные прогулки…
«Она любит жасмин, поэтому сделай вид, что они тебе тоже нравятся», — продолжала инструктировать меня Аня.
Чего ты, блядь, добиваешься?
«Просто хочу помочь».
Закрываю разум и начинаю обдумывать ситуацию. Идти на поводу у Ани желанием не горю, как и жарить Самайру. Нахрен это всё.
— На сегодня это всё, — сказал я индианке. — Стража! Вызвать сюда Винтика и Шпунтика — сказать, что я велел вести круглосуточное наблюдение за подопытным. Я в прозекторскую.
Вариантов вернуть Эстрид нет. Она порвала со мной, прошли годы, но…
… нет никаких «но». Насрать — забыть.
Втыкаю сигаретный фильтр в лицевой щиток. Сука! Поднимаю щиток и закуриваю.
Если бы Эстрид можно было просто так забыть, я бы забыл её сразу после смерти. Но теперь это со мной, это часть меня — сосущая пустота глубоко в груди.