Лич добра и поддержки
Шрифт:
Я заметил тенденцию, что все вокруг старательно «качаются»: Ариамен, Макроний, даже я! У персов тоже есть ручной огнестрел, но это неудивительно, а удивительно то, что теперь они им ещё и торгуют. Видимо, Ариамен испытывает комплексы насчёт заработка наличности, поэтому толкает эксклюзив на сторону, чтобы снять с рынка сливки. Скорее всего, он торгует стволами по причине того, что этим мог бы начать заниматься я и видит Смерть, я всерьёз раздумывал над этим, так что перс не так уж сильно ошибался на мой счёт!
— Так можно
— Ты переделывай свою телегу с учётом правок, а также набросай чего-нибудь по вертикали власти, её ветвям и Конституции, — дал я указание. — Завтра вечером — доклад.
— Всё сделаю, — встал из-за стола Владимир. — Я вас не подведу, Алексей Иванович!
Киваю ему и иду на выход из личного дворца. Почему я вообще называю его личным? Я сюда как на работу прихожу, а живу в доме напротив. Надо будет подумать, как назвать этот дворец и прилегающую к нему площадь. А то дворец, блядь, личный, площадь ещё личная…
— Повелитель, — встретил меня в дверях Кумбасар.
— Здоровья усопшим, — кивнул я ему. — Чего хотел?
— Нужно твоё личное присутствие у первой команды прокладчиков, — ответил тот.
— Опять какое-то говно случилось? — вздохнул я устало.
— Точно не знаю, но там что-то новое, — покачал головой Кумбасар.
Прокладка кабеля в Сузы — это мой жест дружелюбия в сторону сатрапа Ариамена. Я собираюсь поставить постоянный торговый пост на рынке Суз, а также провести к нему подземный кабель для мгновенной связи. Аналогов нет, поэтому мы будем знать о ценах на рынках Суз сильно заранее и вообще, иметь прямую связь с правительством соседнего государства — это стильно, модно, молодёжно.
— Эх, опять жопу трясти… — произнёс я недовольно. — На каком километре?
— Тридцать седьмой километр, повелитель, — ответил Кумбасар. — Но портал стоит на тридцатом километре.
— Значит, семь километров пути…
Иду в ритуальный зал, по дороге зацепив байк Когосаки Минстрик. Я называю его Монстриком.
Въезжаю в портал и оказываюсь в аэропорту Вакканая.
— Вечного правления повелителю! — воскликнули немёртвые стражники.
— И вам творческих успехов… — махнул я им рукой. — Всё спокойно?
— В Вакканае всё спокойно, повелитель, — ответил страж в латных доспехах. — Без происшествий.
Удовлетворённо покивав, качу байк к ритуальному кругу, над которым висит табличка «Прокладчики кабеля, команда 1»
Перепады давления, конечно, некомфортные. Давление на Земле и в ином мире случается разное, поэтому при переходе иногда закладывает уши. Терпимо, но неприятно.
Я и Когосаки оказались на давно заброшенной пашне, где сейчас растёт одичавшая пшеница, напополам с сорняками. Стальной ритуальный круг стоит на каменной площадке посреди лагеря прокладчиков кабеля.
— Что там случилось-то? — спросил
— Не знаю, повелитель, — ответил он. — Вроде бы, как я слышал, нашли что-то в земле.
— Эх, вечно всё самому узнавать, — проворчал я и завёл двигатель байка.
Этот байк не предназначен для бездорожья, но зато мчит как бешеная сука, а травм я не боюсь, я уже умер.
Рёв двигателя, жрущего спирт высочайшей очистки, оповестил всю округу, что едет воин дороги. По бездорожью, ага…
Сам не заметил, как пролетел семь километров и настиг отряд прокладчиков, озадаченно чешущих затылки у некой ямы.
— Что тут случилось? — спросил я, заглушая мотор.
— Вечного правления повелителю! — развернулись немёртвые работяги.
— Да-да, спасибо, — ответил я. — Кто здесь старший? Что за яма?
— Типокин, повелитель, — вышел вперёд дюжий мужик в рабочей спецовке и строительной каске.
А-а-а, Трип Хопкинс. Бывший людоед, ныне глава строительной артели.
— Копали траншею, повелитель, — продолжил он. — Прокладывали капиль, а потом Андреас Уилссон пропал.
Эндрю Уилсон, помню такого. Тоже из людоедов и при жизни работал на Хопкинса каменотёсом.
— Как пропал? — не понял я.
— Копал-копал, а потом пропал, — пояснил Хопкинс. — В дыру.
— А что за дыра-то? — спросил я.
— Не знаю, повелитель, — пожал плечами Хопкинс.
Подхожу к тёмной дыре в траншее и озадаченно чешу затылок.
— Верёвку, как вижу, скинули, — произнёс я. — Звали его?
— Звали, повелитель, — кивнул Хопкинс. — Не отвечает. Либо поломался, либо упал слишком далеко.
— Зовите боевое охранение, — приказал я. — Шести воинов хватит.
Надо вытаскивать этот ценный инструмент, умеющий отлично тесать камень. И вообще, он у меня в списке на некрохимероидов, поэтому будет жаль, если окончательно упокоился.
— Пирс! — увидел я немёртвого воина из «Близзарда». — Как нежизнь?
— Приемлемо, повелитель, — ответил тот. — Планируешь спуститься туда?
— Ага, — улыбнулся я. — Надо найти нашего Эндрю Уилсона, а то жалко будет терять такого хорошего каменотёса. Кто вообще назначил его в прокладчики?
— Он сам вызвался, когда я сюда напросился, повелитель, — сообщил мне Хопкинс.
— А, вот оно как, — погладил я подбородок. — Давайте сюда верёвку, я первым пойду.
На самом деле, мне безумно интересно узнать, что же там такое. Это не природная пещера, потому что видно каменную кладку, облицовывающую стенки этого колодца…
— Если не вернусь, считайте меня коммунистом, — сказал я, схватившись за верёвку. — Но тогда ждите через двадцать-тридцать лет — и не дай бог, вы не построите за это время коммунизм!
/Серые земли, у города-государства Неморр/