Личное дело майора Власовой
Шрифт:
– Доброе утро, – недобро сверкнув взглядом, приветствует менямама.
– Доброе утро, Светлана Александровна, – вежливо отвечаю ей, всеми силами подавляя в себе желание хорошенько хмыкнуть. И выругаться. – Доброе утро, Наташа, Лена.
Девушки удивлённо переглядываются, а я едва сдерживаю самодовольную усмешку. Что, не ожидали, что я запомню вас всех?
Настя, самая старшая из сестёр, ставит передо мной тарелку и спрашивает:
– Чай, кофе?
– Кофе, пожалуйста. Спасибо.
На маленькой кухоньке
– Простите за ночное вторжение, я не знала, куда Женя меня везёт. Это был сюрприз.
– Вот уж точно сюрприз! – прыскает младшая Наташа. Лена пихает её локтём. – Извините, просто для нас всех большая неожиданность…
– Девочки, вы позавтракали? – перебивает девушку мать. – Ступайте к себе, успеете ещё до завтрашнего вечера хорошенько прожужжать все уши подруге брата.
Хихикая и перешёптываясь, средняя и младшая сёстры уходят. Следом за ними, поставив передо мной чашку, уходит и старшая. И я остаюсь наедине с их матерью. Меня совсем не радует эта перспектива. Более того, я хотела бы тоже встать и уйти, но из природного упрямства спокойно отпиваю отвратный кофе и выдаю милую улыбочку.
– Спасибо, без кофе я не человек.
– Говорите прямо как мой сын, – смягчается она на мгновение, но тут же хмурится. – Вы не обращайте внимания на этих стрекоз, они те ещё проныры, будут засыпать вопросами, иногда крайне неуместными, но это не со зла. Их можно понять: до настоящего времени их брат никогда не привозил домой своих женщин.
От неожиданности я давлюсь кофе и сильно закашливаюсь. Вы поглядите-ка, тоже мне, святоша нашёлся! Женщина смотрит понимающе и поясняет:
– Нет, конечно, я не подразумеваю, что Женя ведёт монашеский образ жизни. Кого он водитк себедомой дело десятое, но к нам на знакомство он ещё никого не приводил.
“Интересно, почему?” – проносится в мыслях. И тут же находится ответ.
– Не знаю, рассказывал ли он вам о нас, о девочках, о своём отце?.. – спрашивает Светлана Александровна. Я осторожно киваю. – Я даже начала думать, что забота о сёстрах отбила у него желание обзавестись собственной семьёй…
– Смею вас уверить, об этом речи между нами пока не идёт, – нервно усмехаюсь я. Вообще не идёт. И идти не может.
По моей логике мать должна успокоиться после моих слов, выдохнуть, что ли. Но она, напротив, напрягается.
– Да? Вы уверены? Потому что я вижу, что между вами происходит, вижу, как Женя смотрит на вас… И тем более он привёз вас к нам домой…
“Это ничего не значит”, – хочется возразить мне, но я молчу. В висках начинает пульсировать боль. Вот попала, так попала!.. И врагу не пожелаешь очутиться сейчас на моём месте!
А женщина продолжает:
– Я никогда не видела его таким… Спокойным, счастливым… Он до самого утра возился с машинкой, менял какую-то прокладку, чтобы запустить ваши вещи. Я уже встала, мы немного поговорили, а потом сын уже отправился спать. Женя очень воодушевлён
Я морщусь. Не хочу хамить, грубить, но как-то поздновато эта мамаша спохватилась.
– Прошу прощения, – поджимает она губы. Успокаивается, берёт себя в руки так же внезапно, как завелась. – Вечно я лезу не в свои дела. Просто я, как и любая другая мать, забочусь о благе своих детей, желаю им только счастья. А вы однозначно можете разбить сердце моего сына…
– Это последнее, чего мне хотелось бы делать, – отвечаю ей тихо и миролюбиво. – Я понимаю ваши чувства, Светлана Александровна. Мы с Женей…Вместевсего ничего, как знать, что ждёт впереди?
– Тоже верно, – кивает она. – Но я хочу, чтобы вы знали: с ним вы будете как за каменной стеной. Если он вас выбрал, то не предаст. Из любой ситуации выкрутится, ему не привыкать.
Это точно! Уж в чём в чём, а в этом я даже не сомневаюсь! Вертлявый, словно уж на сковородке. Дома весь такой распрекрасный рыцарь, а на улице промышляет своими грязными делишками, чтобы его семья никогда ни в чём не нуждалась. Чёрт, самое фиговое, что я даже могу его оправдать, понять. Только этого никогда не будет достаточно.
– Пожалуйста, Ангелина, – снова обращается она ко мне. – Пусть наша беседа останется между нами. Женя настойчиво просил не пытать вас, но мне хотелось поговорить об этом. Возможно, когда придёт время, вы вспомните мои слова и не станете разрушать жизнь моего мальчика…
Она ждёт ответа? Мне нечего ей сказать. Я не могу ей пообещать, что не разрушу жизнь этого большого мальчика. Если он виновен, то сядет. Об этом я позабочусь. А о его сердце позаботиться не могу. Мне бы своё сберечь…
– Мам, – усмехается за спиной голос Жени. – Оставь это. Просил же…
– Мы просто мило общались, – заверяю его, не оборачиваясь. – Ничего предосудительного.
Мужчина подходит и кладёт ладони на мои плечи.
– Точно? – Целует макушку. – Не сбежишь прямо сейчас?
– Прямо сейчас не планировала. Как минимум, после того, как верну свои вещи.
– Ммм, заманчиво. Если не верну, то и не сбежишь!
Он довольно посмеивается, усаживаясь на соседний стул. Его мать хоть и начинает суетиться, выкладывая по тарелкам завтрак, но всё равно зорко наблюдает за нами. И я пускаю все силы на то, чтобы удерживать маску скучающего равнодушия.
После завтрака Женя утаскивает меня на прогулку. Пока мои собственные вещи сушатся после стирки, передо мной падает целая кипа одежды его сестёр, и я выбираю простенькие джинсы и свитер, убираю волосы в гульку и проверяю телефон. От попыток найти сигнал батарея постепенно садится. Меня одну тут заботит отсутствие связи?
Мужская рука обвивает моё тело, ныряет под подол свитера, ложится поперёк живота, отвлекая от размышлений. То, что было важно секунду назад, становится незначительным, когда Женя быстро целует меня за ухом и спрашивает: