Личное оружие
Шрифт:
– Давай за тачкой, - скомандовал Бригадир.
Беспалый исчез и через несколько минут прикатил на черном блестящем джипе. Бригадир сдернул с заднего сиденья джинсы и куртку и быстро переоделся.
– Трогай. Через запасной выезд, - приказал Бригадир, забираясь на заднее сиденье.
Они въехали узкий и длинный проезд между гаражами и покатили к дальним воротам, ключ от которых был только у Бригадира. Начинавшаяся отсюда грунтовая дорога вела в лесопарк с асфальтированной просекой, которая выводила к шоссе.
– Займемся Спежовым. Прижмем, вытряхнем все, что знает. Но без мокрухи.
Они выехали на Ленинский проспект
– Ты никогда не был в Аргентине?
– спросил вдруг Бригадир.
– Нет, - покачал головой Беспалый.
– На хрен она тебе? Далеко, где-то аж за Австралией.
– Пора осваивать, - серьезным тоном проговорил Бригадир.
– Говорят, там настоящая целина для нашего брата. Край непуганных миллионеров. Пора взбодрить, чтоб жизнь медом не казалась.
Глава 19
Московские магистрали, забитые ползущим транспортом, Андрею казались автомобильными джунглями. Здесь были свои тигры и ягуары, слоны и носороги, свои мартышки и зайцы. Свои хищники и жертвы, свои охотники. Даже напряженный проезд в потоке машин не вытеснил из сознания происшествие на бетонке. Настороженность не покидала его, и он теперь внимательно вглядывался в зеркало заднего вида, запоминая машины, срываясь с места у светофоров, стараясь быстрее набрать скорость, менял ряды движения, и вскоре обнаружил сопровождение - неприметную покрытую пылью белую "девятку", пристроившуюся за ним сразу за постом ГАИ.
Значит, за ним следили весь день, неплохо, когда о тебе заботятся, но не так назойливо, подумал он. Чем же он так заинтересовал ФСБ?
Можно было бы оторваться, Андрей знал немало дворов с развилками внутри и несколькими выездами, но, если за ним следуют ребята из ФСБ, какой смысл от них скрываться? Может быть, они вышли на эту мафию и теперь отстреливают её понемногу, используя его как приманку. Решительные ребята, пятерых уже положили. Нет, быть приманкой в чьих-то играх он не собирался. У Андрея вдруг возникло сильнейшее желание развернуться, подъехать к ним и спросить прямо в лоб: ребята вам не надоело меня пасти? Нет, ничего они ему не скажут, на такие вопросы не отвечают. Только следить станут скрытнее, а сейчас они у него на виду. Человеку трудно понять замыслы столь гигантской организации, решил он, наконец, у неё своя недоступная для нормальных людей логика и свои резоны, в каждой избушки свои погремушки. Зачем заставлять их нервничать, пусть думают, что он ни о чем не догадывается. Они его уже дважды выручили, и могут выручить еще...
Андрей остановился у авиационного техникума, поднялся на второй этаж и разыскал знакомую дверь "Кометы". За столом директора сидел незнакомый человек: восточный разрез глаз, сладкая улыбка и настороженный взгляд. Вид у Андрея был далеко не щегольский: пыльные туфли, на брюках и куртке остатки репейных колючек.
– А где Мишин?
– спросил Андрей.
– Я за него. Это вы звонили? Моя фамилия Атаров, Равиль Искандерович, - хозяин кабинета завел глаза куда-то выше Андрея.
– Мне нужен именно он. У нас была договоренность...
– Вы присаживайтесь, - Атаров показал на стул.
– К сожалению, Мишин погиб вчера вечером в автомобильной катастрофе. Мы все скорбим, - он печально покачал головой.
– Как погиб? Я вчера с ним вот здесь разговаривал, - Андрей растерялся.
– К сожалению именно так и погибают, внезапно. Судьба, что
– Моим делом занимался не только Мишин. Так вот, предупредите их, если они попытаются меня надуть, всем им будет очень плохо. Я позвоню через два дня.
– Не волнуйся, дорогой, все будет нормально, - бормотал Атаров, провожая его до двери.
Токарев ждал Андрея в кабинете. Они обменялись рукопожатиями.
– Ты где был? Весь в пыли, в соломе какой-то... Завтра утром рейсом из Парижа в Шереметьево прибывает шеф. Докладывай - ка, что сделано за эту неделю?
– Обкатана машина, проверена связь во всех режимах. Изучены подступы и ближние, и дальние к объектам шефа...
– перечислял Андрей.
Токарев, развалясь в кресле, молча слушал.
– ...Подготовлены предложения по дополнительному оборудованию объектов, - продолжал Андрей.
– Какие, например?
– спросил Токарев.
– Ну, например, установка, дополнительно к телекамерам скрытых микрофонов - "жучков", Иметь прибор ночного видения... Но все это требует обсуждения.
– Хорошо, - Токарев одобрительно кивнул и выпрямился в кресле. Слушай задачу. Из аэропорта шеф отправится на второй объект, отдыхать... Прибываете в аэропорт все трое, на машине, за полчаса до прилета. То есть в шесть. Осматриваете зал для депутатов, шеф пройдет через него, и весь путь до машины. Одного оставишь у справочной - пусть послушает, не интересуется ли кто этим рейсом. Этих - на заметку, если что-то подозрительное - пусть ребята пропасут. Осмотрите зал, весь путь к выходу. Когда шеф сядет в машину, отстанешь и проследишь, не увязался ли кто за нами. На шоссе нас обойдете, подъедете к объекту. Все осмотреть и ждать прибытия. Вся территория должна вами просматриваться. Связь по радио. О времени прибытия - никому. Знаем только ты да я. Вопросы?
– Пока все ясно, - Андрей пожал плечами.
– А как дела с твоим агрегатом, и с "Кометой"?
– Пока никак. Но мы на правильном пути.
– Отлично. Люблю иметь дело с сообразительным народом. Пойдем теперь, посмотрим машину.
Через час, осмотрев подготовленную к рейсу "Волгу" и обговорив с Николаем и Сергеем взаимодействие на маршруте с Токаревым, Андрей вышел на улицу и, повинуясь ещё неосознанной, мимолетно мелькнувшей мысли, вошел в вестибюль "Зари" и позвонил по внутреннему телефону Нинико. Услышав знакомое "алло, вас слушают", просительно проговорил:
– Нина Корнеевна, это Безуглов... Я внизу, у бюро пропусков... Мне надо поговорить с тобой. Не отказывайся, прошу. Это очень важно для всех нас.
– Для кого, для всех?
– голос её звучал отчужденно и холодно.
– Для всех: тебя, меня, Саватеева...
– Хорошо я спущусь.
– Я буду ждать в комнате для посетителей.
Нинико была в белом халате, выглядела усталой. Она холодно поздоровалась, кивнула и села у длинного канцелярского стола.
– Я слушаю, - Нинико подняла на него огромные глаза. В сдержанном её тоне уже не было враждебности, скорее легкое любопытство: ну, с чем ты сегодня пожаловал вопрошал её взгляд До чего люди становятся чужими едва их покидает любовь, подумала она.. Он осторожно пожал ей руку.