Личность и группа в системе экономических и управленческих отношений
Шрифт:
В ряде исследований было показано, что карьера в бизнесе сложнее сочетается с выполнением семейных ролей, чем карьера в полотипичной профессии (Long, 1989; Olson, Friese, Detlesen, 1990), а также то, что успешные в деловой сфере женщины имеют специфические переживания и стратегии совмещения двух сфер – работы и семьи (Чирикова, Кричевская, 1999; Алешина, Лекторская, 1991; Bremer, Wiring, 1986; Homer, 1986 и др.). Поэтому гипотезы, во-первых, о влиянии особенностей совмещения работы с семейно-бытовой сферой на деловую успешность женщины и, во-вторых, об отличиях в упомянутых стратегиях женщин с разной степенью деловой активности нельзя назвать новыми. Они проверялись в нашем исследовании. Изучались прямые и опосредованные характеристики, позволяющие судить об особенностях совмещения работы и ролей в семье различных категорий работающих женщин, а также об их установках на это совмещение. Среди них: самооценка реализованности жизненных планов в отношении работы и семьи, самооценка своей успешности в этих
Примечательно, что в рейтингах сфер жизни первое место всеми респондентами отдается семье. Однако по количеству времени на первый план у них выходит работа, а семья занимает вторую позицию. Работа в ранжировании сфер занимает различные позиции: четвертую – у «вынужденно-активных» женщин, третью – у «профессионально-активных» и вторую – у «инновационно-активных».
Итак, у респонденток – представительниц различных типов женской деловой активности – имеется общее в том, что семья у них ставится на первое место в ранжировании как ценностей, так и сфер жизни; что касается работы, деловой активности, то здесь позиции разнятся. Это, естественно, не может не сказываться на внутреннем мире женщин, в том числе на их переживаниях, связанных с совмещением деловой активности и выполнением семейно-бытовых ролей. Рассмотрим, например, такое переживание, как «страх успеха». Последний феномен представляет собой субъективное переживание возможных негативных последствий профессионального успеха для личной жизни. Этот феномен, широко изучавшийся на Западе, рассматривался также отечественными психологами (Horner, 1968, 1974; Bremer, Wiring, 1980; Чирикова, Кричевская, 1999 и др.). Но какое бы понимание причинно-следственных связей ни диктовала традиция изучения феномена страха успеха, его суть и проявления остаются неизменными: женщина ассоциирует с деловым успехом нежелательные для своей личной жизни последствия и избегает его. Мы рассматриваем страх успеха как социально-психологический феномен, проявляющийся в межличностных отношениях, их преломлении во внутриличностной сфере и взаимодействии с культурой в целом.
Полученные в отечественных исследованиях данные неоднозначны: по ряду их можно было предположить наличие «страха успеха» у женщин с «профессиональным» типом деловой активности, а у женщин, имеющих более высокий деловой статус, он отчетливо не обнаруживается. Среди опрошенных респонденток абсолютным лидером по числу случаев отказа от карьерного продвижения являются женщины «профессионально-активного» типа: более 60 % респонденток подтвердили наличие таких прецедентов в своей жизни, и только 9 % из них ответили на вопрос отрицательно. Доля таких женщин среди «инновационно-активного» и «вынужденно-активного» типа также достаточно высока, но существенно ниже (40 % и 44 % соответственно). Можно предположить, что для женщин «профессионально-активного» типа страх успеха более актуален в силу большего стремления к достижениям и потенциальных возможностей карьерного роста; с другой стороны, их установки в семейной сфере еще не так эгалитарны, а уверенность в себе не так высока.
Подтверждается гипотеза о том, что женщины по мере роста деловой активности склонны занижать оценку своих профессиональных успехов относительно оценок окружающих людей. Причем разрыв между оценками заметно увеличивается в абсолютном значении: если у женщин «профессионально-вынужденного» типа он составляет небольшую величину – в среднем 0,24 балла, то у женщин «профессионально-активного» типа и, особенно, у «инновационно-активного» типа при наблюдаемом росте уровня самооценки, различия еще более возрастают – 0,46 и 0,63 балла соответственно. Можно констатировать, что специфические проявления мотивации достижения характерны для всех опрошенных категорий, но более всего отличают деловую активность женщин в бизнесе.
Вероятно, это объясняется своего рода естественным отбором, который прошли достигшие высоких позиций в бизнесе женщины: либо этот социально-психологический феномен не был свойствен им с самого начала, либо они научились компенсировать соответствующие внутриличностные переживания опытом деловой активности и личных отношений. У женщин «вынужденно-активного» типа не удалось выявить страх успеха социально-психологическими методами. Потенциально именно эти женщины при их выраженной традиционной полоролевой ориентации должны составлять «группу риска», но при невысоком деловом статусе феномен «страха успеха» у них не актуализирован, существуя, по всей видимости, на уровне установки.
Замечено также чувство вины, свойственное вовлеченным в работу женщинам в связи с недостаточным вниманием по отношению к близким, детям, выполнению своих хозяйственных функций. Показательна структура причин отказов профессионального продвижения. Характерно, что удовлетворенность положением дел в семье и на работе, нежелание что-либо менять в этой сфере жизни выступает наиболее сильным ограничением карьерного роста для женщин «вынужденно-активного» типа (30 %) и одним из существенных препятствий для женщин «профессионально-активного» типа (17 %).
По этому поводу необходимо отметить следующее. Действительно, переживание вины характеризует женщин, проявляющих деловую активность, и его интенсивность в большинстве случаев пропорциональна степени эмоциональной вовлеченности в деловую активность. Но некоторые исследовательские данные свидетельствуют, что чувство вины и неудовлетворенности собой распространяется, прежде всего, на отношения не с детьми, а на брачные отношения (Emmons, Beirnat, Tiedje, Lang, 1990). Оказывается, судя по нашим данным, респондентки всех типов, независимо от степени эмоциональной вовлеченности в работу, испытывают больше затруднений в совмещении работы с ролью брачного партнера, чем в сочетании ее с ролью родителя.
Примечательно также, что стандарты, предъявляемые деловыми женщинами и к окружающим, и особенно к самим себе, как правило, завышены. Это прослеживается как в отечественных исследованиях, так и в зарубежных. Например, особенности совмещения работы с семейно-бытовой сферой у женщин среднего управленческого звена изучались в сопоставлении субъективных оценок женщин с оценками членов их семей. Было обнаружено завышение женщинами своих стандартов в хозяйственной сфере, а также преувеличенное переживание чувства вины из-за эмоциональной вовлеченности в работу, сверхурочной работы, недостаточности времени на семейный досуг. На прояснение лидерского статуса в семейных отношениях была направлена серия вопросов: «Ощущаете ли вы себя лидером в семье или других значимых отношениях? Насколько комфортно вы себя чувствуете в этом качестве? Возникает ли у вас потребность искусственно ослабить лидерскую позицию для гармонизации отношений?». Результаты демонстрируют склонность женщин «инновационно-активного» типа к лидерству, проявляемую вопреки полоролевым стереотипам. Гораздо чаще (79 %), чем женщины других типов, деловые женщины принимают в значимых отношениях лидерскую роль, испытывая при этом чувство комфорта.
Брачные партнеры участниц исследования отметили, что в большинстве случаев даже не замечают обстоятельств, провоцирующих отрицательные переживания у женщин. Они не испытывают неудобств от «неидеального» ведения хозяйства, готовы сами оказывать помощь, понимают необходимость сверхурочной работы и хотели бы, чтобы жены больше времени тратили на занятия своим здоровьем и внешностью. Таким образом, можно предположить, что в большинстве случаев женское чувство вины является необоснованным, спровоцированным только завышенными стандартами, которыми руководствуются деловые женщины как в работе, так и в семейно-бытовой сфере. Это обстоятельство мешает женщинам принимать от близких людей посильную помощь по ведению хозяйства или пользоваться услугами наемной помощницы – они слишком критично оценивают все сделанное другими людьми и постепенно укрепляются во мнении, что идеально выполнить работу (в офисе и дома) могут только сами.
Характеристики совмещения работы с семейно-бытовой сферой
Непосредственно в семейно-бытовой сфере женщины «инновационного» типа, как отмечалось, являются эмоциональными и экономическими лидерами. И то и другое специфично для этого типа, так как другие респондентки в меньшей степени признают за собой лидерство, а доля их личного вклада в семейный бюджет не превышает 50 %, что остается в традиционных рамках. Женщины «инновационного» типа считают себя в наибольшей степени реализовавшимися в обеих сферах – семьи и работы. Действительно, они достигли наиболее высокого делового статуса, и среди них наибольшее количество состоит в браке и имеет детей. У женщин двух других типов не происходит подобной самореализации в обеих сферах: «вынужденно-активные» женщины в большей степени реализуются в семье, а «профессионально-активные» – в работе. Если принять тезис о том, что реализованной является та сфера, на которую в силу ее личностной значимости было направлено больше усилий, то еще более показательным окажется факт, что при «вынужденном» типе деловой активности сфера семьи доминирует над работой, при «профессиональном», наоборот, ведущими являются работа и карьерные устремления, а при «инновационном» происходит более или менее гармоничное совмещение сфер работы и семьи как на уровне установок, так и в реальной жизни. При этом «инновационно-активные» женщины все же чуть выше оценивают степень своей реализованности в работе, чем в семье, но сами оценки достаточно высоки, тогда как карьерно-ориентированные женщины «профессионального» типа не достигли существенного удовлетворения ни в работе, ни в семье.