Личные границы. Установить, поддерживать, защищать
Шрифт:
Встреча с каким-либо препятствием – это событие, происходящее на нашей границе. Поэтому мы иногда реагируем так, словно кто-то или что-то пытается эти границы нарушить. Но это не обязательно так.
Рассказывает Валерий М., 40 лет:
«Учительница моей дочери попросила родителей зайти в школу. Когда я пришел, сказала, что дочь мешает ей вести урок, отвлекается сама, постоянно шепчется с соседкой по парте, учитель делает замечания, но это помогает не надолго. Я рассердился ужасно. Дочь и так отличница, что еще надо?! Первое, что я хотел сказать, что уроки значит скучные, раз не слушают. Но промолчал. Позже выяснилось, что был конфликт
Взять паузу для размышлений – это возможность конструктивно работать с критикой. Первая наша реакция обычно эмоциональная: критика, даже доброжелательная и разумная, не доставляет удовольствия (подробнее об этом в разделе «Критика и конфликты»). Не нравятся нам и такие высказывания, которые по существу не являются критикой, но кажутся ею (как в примере выше: Валерий сначала воспринимает сообщение учительницы как критику его родительских качеств). Если мы погружаемся в эмоции, то потом приходится справляться с двойным недовольством: и самой ситуацией, и своим поведением в ней. С помощью ответа «Я подумаю» мы выигрываем время на то, чтобы избавиться от лишней запальчивости. Если критика окажется толковой и действительно полезной, мы примем ее во внимание и можем даже сказать спасибо (вслух или про себя) ее автору. Если же окажется бесполезной, мы откажемся принимать ее во внимание.
Навык давать себе время на размышления помогает понять, чем мы руководствуемся в принятии решений: здравым смыслом, заботой о ближнем, страхами или убеждениями «как надо» и «как должен поступать каждый», унаследованными от родителей. Мы принимаем на веру их представление об устройстве мира, ведь в детстве у нас еще нет своего опыта. По мере его накопления мы пересматриваем и переосмысливаем родительские установки, часть отвергаем, а часть становится нашими собственными. Но в некоторых случаях они просто сохраняются в нашей психике в нетронутом виде (мы также поговорим в главе про защитные механизмы в разделе «Интроекция»). Установки имеют вид широкого обобщения и не учитывают текущей ситуации. Например, «Женщина должна уважать мужа, то есть стараться ему угодить» подталкивает к выводу: я женщина, значит, я должна угождать мужу. И неважно, что я за женщина, и каков мой муж.
Или «Воспитанный мужчина никогда не спорит с женщиной». А если они коллеги и женщина предлагает план, следуя которому, фирма потерпит убытки? Скорее всего, он все-таки выскажет свои соображения, но будет чувствовать неловкость.
Поступая вопреки имеющимся у нас ценностям (независимо от того, как мы их получили), мы испытываем чувство вины. Если мы считаем, что честность – это ценность, и при этом лжем, мы будем чувствовать себя плохо. Но и с усвоенными некритическими убеждениями точно так же: поступая вопреки им, мы чувствуем себя плохо. Коллега-мужчина, вступив в спор с коллегой-женщиной, испытавает неловкость, несмотря на то, что с точки зрения пользы дела он поступает правильно. Молодая женщина чувствует себя виноватой, сворачивая телефонный разговор с болтливой матерью, чтобы доделать срочную работу, ведь «мать важнее всего» и «чужие желания важнее твоих». Иногда мы действительно ставим других на первое место – но есть разница, делаем ли мы это по собственному выбору или автоматически, такого выбора не имея.
Критическое усвоение информации – навык, который можно развить. Но на размышление требуется время. Иногда именно с целью лишить нас возможности поразмыслить на нас давят, требуя принять решение быстро. Это особенно заметно в интернет-магазинах: там любят объявлять скидки и ставить таймер с обратным отсчетом (иногда это дни, а иногда минуты). Ощущая нехватку времени – реальную или внушенную – многие из нас принимают решение без достаточного основания: мы покупаем не потому, что этот предмет нужен, а потому, что открылась такая возможность.
Семейный вопрос
Семья – то место, где наши границы созидаются и проверяются на прочность. Мы не выбираем, где родиться, и не несем ответственность за то, каковы наши родные. Их качества не являются ни нашей заслугой, ни нашей виной. Мы отвечаем лишь за собственное поведение и его понимание, а учиться можно как на положительных, так и на отрицательных примерах.
Несколько поколений в нашей стране жили в стесненных условиях: в коммуналках, в малогабаритных «хрущевках». У многих в детстве не было не то, что собственной комнаты, но даже собственного места. Школьники делали уроки за обеденным столом, потому что письменного не было, а если был, то его занимал глава семьи, чаще всего отец.
Мысль о том, что родители могут постучаться в комнату детей, прежде чем зайти, а муж в комнату жены, не всем приходила в голову. А иногда не было даже тех дверей, в которые можно было бы стучаться. Значит ли это, что личные границы не соблюдались? Не значит. Уважение к личности другого (а это и есть соблюдение границ) возможно в любых условиях. Если нет дверей, то при входе можно постучать в стену, пошуршать или кашлянуть, – так деликатные люди предупреждают о своем приближении, чтобы другой, занятый своими делами, не чувствовал, что его застали врасплох.
Наши границы соблюдаются, если:
у нас есть время для себя;
сведения о нас не разглашаются третьим лицам без нашего согласия;
мы чувствуем себя в эмоциональной безопасности (нас не обвиняют, не запугивают, мы можем открыто выражать свои чувства);
мы можем попросить о помощи, если нуждаемся в ней (и нас не будут за это стыдить);
мы можем сообщать другим о своих желаниях (это не значит, что они непременно будут исполнены, но сами эти желания не будут критиковаться как глупые или чрезмерные);
мы можем высказывать свое мнение.
У некоторых из нас были семьи, где осуществлялись все эти возможности, у других – только некоторые, у третьих – ничего из перечисленного выше, и многим приходится учиться строить уважительные и доброжелательные отношения в семье не на основе детского опыта, а на основе представлений, почерпнутых из книг, и собственного ощущения справедливости и правильности. Эта работа может быть нелегкой, но она всегда благородна и полезна.
Сейчас большинство семей стремится к тому, чтобы у ребенка была отдельная комната, и начиная с определенного возраста, старшие заходят туда только с разрешения или, по крайней мере, постучавшись. С какого именно возраста? Никакого общего правила на этот счет не существует. Ведь у семей разные привычки и разный уровень достатка. Но у каждого ребенка есть что-то свое, чем распоряжается он сам и что другие не берут без спроса.
С самого появления на свет у ребенка есть его тело и его желания. Чем больше родители обращают внимания на это, тем легче ребенку осознать свое «Я» и его границы. По мере взросления «своего» у ребенка становится всё больше: это не только вещи, но и пространство, время, мысли, занятия, знакомства. Хорошо, если родители не воспринимают отдельность ребенка как угрозу и не заставляют его делать выбор между его потребностями и своими. Дети уязвимы в силу их зависимого положения и физической слабости. Если перед ними встает выбор, причинить вред родителю или себе, они предпочитают родителя. (Ввиду отсутствия жизненного опыта дети также не делают различия между реальным ущербом и испорченным настроением: если родитель сердится, ребенку представляется, что есть за что). Результатом вины «в попытке быть собой» впоследствии становится трудность в понимании своих потребностей, неуверенность в себе и страх перед самостоятельностью.