Личный маг для Наследника. Эхо погибшей цивилизации

Верескова Дарья

— О нет, девочка моя, — он хрипло, почти ласково улыбается, оставляя теперь горячий, ублюдочно медленный поцелуй на моей челюсти, вылизывая её языком.

Кто же знал, что моя челюсть может быть настолько чувствительной?

— Я так долго мечтал об этом. Мечтал о твоих красных прядях на своей подушке, мечтал о том, как они укроют меня, как ты будешь объезжать меня… моё лицо… Смешно признаться, но иногда я завидовал даже лошадям, что находились между твоих идеальных ног.

Как это, чёрт возьми, понимать?

— Впереди

у нас вся ночь…

***

Райлен не врал — он и правда посвятил мне всю ночь. Назвать саму себя опытной я бы никак не смогла, и признаться, эти долгие часы стали для меня настоящим открытием.

Трудно поверить, что мужчина может знать женское тело настолько хорошо.

Трудно поверить, что женское тело может так откликаться, так гореть.

В первый раз Райлен довёл меня до разрядки пальцами, как и во второй, а в третий — языком, вылизывая меня так, будто я была чёртовым яблоком, покрытым мёдом. И каждый раз, доводя меня до предела, он смотрел в мои глаза, словно отчаянно желая вновь и вновь убеждаться, что мне хорошо. Он позволял себе пошлости, запрещал закрывать глаза в моменты разрядки, просил смотреть на него, повторял, насколько сумасшедшее у меня лицо и тело, так, что если бы он даже хотел отвести взгляд — не смог бы.

Своё собственное удовольствие, похоже, вообще его не интересовало, и я даже засомневалась, дойдёт ли у нас до главного.

Но я ошиблась.

Стоило ему убедиться, что я расслабилась, совсем размякла, перестала соображать, как Райлен взялся за меня всерьёз. Ярл оказался настолько неумолимым и беспощадным, да и требовательным, что в какой-то момент я вообще засомневалась, выдержу ли я подобные «тренировки».

Отдельно меня добивал контраст — его яростные, почти непрекращающиеся безумные движения, постоянные комплименты на грани пошлости и нежнейшие прикосновения губ, что, казалось, побывали на каждом сантиметре моей кожи.

В итоге я просто отключилась — настолько уставшим и обласканным было моё тело. Но мой сон не продлился долго. Буквально через час Райлен вновь разбудил меня горячими поцелуями по всему телу. Он сказал, что если бы я не проснулась, он мог бы провести за этим занятием всю ночь. Но раз уж я проснулась…

Утро застаёт меня совершенно неожиданно. Я резко просыпаюсь, сразу же садясь, растерянно осматривая огромную спальню Райлена, который, кажется, вообще не спал.

Мужчина лежит на боку, медленно, изучающе проводя пальцем по моему телу — там, где волосы спадают на плечо.

— Доброе утро, соня, — улыбнувшись, шепчет он, и я наконец вспоминаю. Зачем я сюда пришла.

— Доброе, — хрипло отвечаю я, протягивая руку к своему ошейнику. — Теперь ты освободишь меня?

Почему он так смотрит?

Так, словно я его, по меньшей мере, ударила?

***

— Ты поэтому вчера пришла? — голосом, лишённым всяких красок, спросил Райлен.

И я почувствовала себя так, будто

солнце, что заливало светом эту комнату совсем недавно, словно погасло. Здесь даже стало холоднее.

Конечно же, ярл не радовался тому, что услышал.

Но чего он хотел? Сколько можно кормить меня обещаниями свободы, одновременно постоянно намекая на постель? Неужели он думал, что я пришла сюда потому, что готова быть его личной рабыней, той, кто будет с ним в перерывах между Бриджид, пока не надоем ему, как Мойра и Розина до этого?

— Я хотела этого, разве нет? — я выпрямилась ещё больше, так, что лёгкое покрывало упало с меня, обнажая острую грудь.

Райлен тут же устремил на неё взволнованный взгляд, даже его рука, лежавшая на одеяле, дёрнулась, но затем в глазах появилось упрямое недовольство и оттенки боли, что я видела до этого.

— Но да, я хочу свою свободу. Если после этого ты мне её не дашь, то, думаю, нет смысла даже надеяться и ожидать, что ты когда-то сдержишь своё слово.

Стоило мне сказать это, как серые, прозрачные глаза потемнели. Ярл резко и полностью поднялся с постели, делая несколько раздражённых шагов. Я невольно следила за движением развитых мускулов на ровных ногах и за остатками возбуждения, которое всё ещё владело мужчиной.

— Я никогда не собирался оставлять тебя рабыней навсегда, — резко ответил Рей, взъерошивая волосы.

— Тем не менее, всех моих друзей ты давно освободил, хотя они сделали куда меньше для этого клана, — я холодно улыбнулась, не позволяя себе вновь доверять его словам.

— Я дал тебе слово!

Тихий, грустный смех невольно вырвался из моей груди.

— Это слово ты можешь сдержать, отпустив меня в возрасте восьмидесяти, девяноста лет, прикрываясь моей безопасностью… Это не отменит того, что я проживу жизнь рабыни. Ответь мне, ярл, мой хозяин, отпустишь ли ты меня сейчас? — я вновь оттянула свой ошейник пальцем.

— Не называй меня так! — Казалось, каждое моё слово ранило Райлена ещё больше. — Я не знал, что для тебя это настолько невыносимо. Неужели твоя жизнь здесь так плоха? Я же готов дать тебе всё, что ты…

— Мне не нужно всё это! Спасибо за дом для родителей, но я готова работать, так же как и все! — перебила я его, тоже поднимаясь с постели, не стесняясь, понимая, что этот разговор идёт в никуда. — Я так понимаю, твой ответ «нет»?

— Элла, скажи… Если бы ты не хотела получить свободу, ты не пришла бы вчера? — Райлен словно закрылся, отвернулся, голос казался равнодушным.

Он не мог поверить, что я решилась на подобное?

— Не пришла бы. У тебя есть невеста, и, думаю, ей не по нраву то, сколько внимания ты мне уделяешь.

И сколько внимания он уделяет всем своим любовницам. Но кто я такая, чтобы говорить об этом ярлу?

— Мне нет никакого дела до мнения Бриджид! И тебе не должно быть. Она прекрасно знала, на что соглашалась, когда дело касалось будущего брака со мной! — тут же резко ответил Райлен, но я только пожала плечами.