Личный маг для Наследника. Эхо погибшей цивилизации
Шрифт:
А сегодня в глазах товарищей я видела азарт и неверие. Они сомневались, конечно, но если Наследник и правда разбудил камни Равинора, это означало, что те, кто присягнут ему, будут сильнее, выносливее, устойчивее к болезням и температурам. Не только на землях клана Блэкторн, но и по всему северу.
Действительно станут сильнейшими в мире.
— Это невозможно. Всего-лишь древняя байка, — хмуро возражает Валдрик, опускаясь на промёрзший пол. — Пока я не увижу и не испытаю на себе, не поверю. А пока что всё остаётся по-прежнему. Ищем путь к бегству или к тому,
***
Провести день в подобных условиях, да ещё будучи связанными, без еды и воды — то ещё удовольствие. Единственным развлечением оставался незнакомец в темноте, что в итоге назвался Кийном. Он рассказывал нам, из каких кланов привозили остальных, как быстро они соглашались.
Женщин в этой темнице не держали ни разу, по крайней мере, за тот год, что здесь находился Кийн. По его словам, если здесь обнаруживали девчонку, её сразу же поднимали наверх, но даже мысли о том, чтобы признаться, у меня не появилось.
Быть пленницей, потенциально, рабыней — женщиной намного хуже, чем мужчиной. Определят на низкоуровневую работу, которая никогда не дарует мне свободу, оставят в замке, откуда труднее сбежать, да ещё и заставят делить с кем-то постель.
Ну уж нет. Буду держаться остальных и выжидать момент.
На следующий день с утра, ослабленных, озлобленных и больных, нас вытащили из темницы, вновь заковав в кандалы и соединив одной цепью. Целитель действительно навестил нас, но только проверил, что никто не умирал, что раны были чистыми и немногочисленными, и ушёл. Многие из моих товарищей чихали, шмыгали носом, находясь вдали от камней своих кланов и крови ярлов.
Я же, наоборот, чувствовала, что даже глубокая колотая рана в плече почти полностью зажила, не говоря уже об ударе по губам.
Отто посматривал на меня знающими глазами, но молчал: выдавать похитителям, что они считают меня магом, пусть и с непонятным даром, никто не будет.
Знакомый желтоглазый здоровяк встретил нас во внутреннем дворе, осматривая с жалостливой брезгливостью. Пахли мы наверняка не лучшим образом, да и выглядели ослабшими. Я криво усмехаюсь, выпрямляясь, и этим зарабатываю его внимательный, подозрительный взгляд.
— Хотите провести в темнице ещё одну ночь или готовы к диалогу? — громко спросил он.
Да мы ещё вчера были готовы. Находясь на дороге, мы прекрасно понимали, что последствия для нас могут быть неприятными, понимали, что на нас могут напасть разбойники или же нас могут похитить в рабство.
— Готовы общаться? Отлично. Меня зовут Иво, и так получилось, что именно я буду разбираться с вашей группой. Каждый из вас, наверняка, считает себя умнее всех нас здесь и думает, что сможет сбежать, просто изобразив покорность, — желтоглазый знающе усмехнулся. — Мы так не работаем. Вам предстоит либо стать хорошими рабами — сильными и выносливыми, либо добровольными союзниками. В первом случае за вами нужен будет особый надзор, и я не
— Мы хотим нормальную работу! Мы воины! Мы готовы сотрудничать, выкупить свою свободу, если нас не обменяют! — громко заявляет Отто; остальные согласно кивают.
— Думаете, вы настолько значимы? Да, вы обученные бойцы, но с вами может быть слишком много мороки. У нас и своих воинов хватает.
— Это правда, что на Наследника отозвались камни Равинора?! Покажите нам — и тогда всё это не будет иметь смысла! Я сам присягну ему! — слышу вдруг взволнованный голос того тихони со шрамом через глаз.
— Две недели на постройке укреплений, — спокойно повторяет Иво. — И потом у вас может появиться шанс увидеть всё своими глазами. А теперь правила…
Желтоглазый Иво принялся перечислять нам длинный перечень обязательных правил жизни в крепости. Несмотря на то что мы будем жить, работать и есть под постоянным надзором, за любые попытки побега, неуважение к остальным, приставания или невыполнение дневной нормы полагались тяжёлые наказания.
— Смотри. Видишь вон там, наверху, на галерее? Красивая девка, — шепчет Отто, стоя рядом со мной. Я поднимаю голову, прослеживая направление его взгляда.
И действительно, на верхней галерее стоит высокая, хотя, конечно, пониже меня, светлокожая девушка с иссиня-чёрными волосами, собранными в роскошную толстую косу почти до колен. На ней долгополое плотное платье, расшитое витиеватыми узорами, стянутое на талии и груди массивными серебряными застёжками. Сверху наброшен тёплый меховой плащ с тонкой золотистой каймой, подчёркивающий её аристократический статус.
На её красивом лице отчётливо читаются злость и боль, когда она смотрит в сторону главных ворот. Там, вдалеке от нас, видна суета: стражники выстраиваются, пропуская вперёд…
— Ты меня слушаешь, коротышка?! — внезапно обращается ко мне Иво, заметив, что я даже не смотрю в его сторону.
«Коротышка» — это сильно. Я была самой высокой женщиной из всех, кого встречала, и хоть я уступала ростом многим мужчинам Айзенвейла, назвать меня «коротышкой»…
— Да, — сиплю я, кивая.
— Не слышу! Говори нормально!
— Да, — повторяю так же сипло. Ни за что не стану отвечать во весь голос.
— Дан переболел в детстве, не может говорить в полный голос, — заступается за меня Отто, и я бросаю на него благодарный взгляд.
— Зачем нам такие слабаки? Может, отправить тебя на кухню? — Иво подходит ко мне поближе, пристально оглядывая. А после я замечаю, как его глаза чуть расширяются.
Он понимает, что я выгляжу подозрительно хорошо, несмотря на то, что чуть больше суток назад он сам участвовал в нападении на меня. Наверняка он помнил мои ранения.
— Нет. Я справлюсь, — сухо отвечаю я, по-прежнему почти без звука. На кухне свободу не заработать: кухонные рабы мало кому нужны, а вот воины вполне могут быть приняты в клан или жить почти наравне со свободными бойцами.