Личный маг для Наследника. Эхо погибшей цивилизации
Шрифт:
Но теперь и сам Иво отвлекается, заметив переполох у ворот. Вначале я увидела лошадь: могучего боевого жеребца, иссиня-чёрного, с широкой грудной клеткой и мощными ногами, покрытыми густой шерстью. На морде и груди у животного прикреплены пластины из плотной кожи, прошитые металлическими заклёпками, а по бокам свисают короткие кожаные щитки, защищающие бока и бёдра. Сбруя выполнена из добротной телячьей кожи — на этого коня явно не жалели денег.
Мой взгляд перемещается на всадника — не менее впечатляющего. Настоящий северянин, высокий и широкоплечий, с более светлыми волосами
Перед всадником, на том же коне, сидит женщина, рабыня, судя по всему, недавно схваченная. На её запястьях следы от верёвок, а ворот рубашки распахнут, частично обнажая пышную грудь — значит, этой груди совсем недавно касались мужские руки. Девушку это, похоже, нисколько не смущает: она смотрит на всадника без страха, почти с обожанием, открыто принимая своё положение.
Но я почти не замечаю её. Я замираю, вглядываясь в до боли знакомое лицо, чувствуя, как всё внутри меня ледененеет, как сердце вдруг начинает бешено колотиться, а горло, не знавшее глотка воды уже больше суток, окончательно пересыхает.
— Райлен! — слышится злой женский крик откуда-то сверху, но и этот крик почти не регистрируется мной.
Потому что я знаю, кем является этот всадник.
***
— Можно я поговорю с Наследником? — сипло спрашиваю я у Иво, который пришёл проверять нас на третий день.
Всё тело болит, горит огнём, не выдерживает таких нагрузок. Не будь я магом — точно бы сломалась: не поднялась бы даже на второй день, настолько все мышцы в ослабевшем теле болели.
— Достал. Он не будет общаться с каким-то безродным рабом. У тебя будет возможность увидеть его через полторы недели, вместе со всеми, — желтоглазый не сводит с меня пристального, подозрительного взгляда.
— Мне нужно только несколько слов. Скажите ему, что его ищет Дан, — тихо отвечаю я.
Просить вот так — унизительно. Наверняка Иво думает, что я хочу особых условий.
И в какой-то мере так и есть. Я верю, что, как только он узнает, что это я, он сразу же отпустит меня, вместе с Орином. А может и вовсе, в благодарность за помощь в побеге тогда, примет в клан Блэкторн — вместе с семьёй…
О его многочисленных обещаниях жениться на мне я особо не думаю. Мы были детьми, одинокими, злыми, не понимающими жизни, знающими о том, что такое семья и отношения только по рассказам пленников, насильно притащенных в исследовательский комплекс.
Он жив…
Я до сих пор не могла поверить что всё это происходит на самом деле. Рей жив, он нашел свой клан, даже возглавил его, стал одной из самых ключевых фигур на Севере! Что с ним случилось? Будет ли у меня возможность поговорить с ним, хотя бы несколько минут?
—Я посмотрю по
Это хорошее объяснение — нужно запомнить, если меня спросят, почему я так быстро восстанавливаюсь.
— Если ты не начнёшь работать усерднее, то я переведу тебя на менее значимую работу. Сам понимаешь, что это означает, коротышка, — угрожающе произнес желтоглазый, словно видел мои страхи изнутри.
Я только поджимаю губы и сердито киваю, возвращаясь к остальным. Несмотря на то, что я опытный, тренированный боец, и в массе, и в силе я уступаю мужчинам. Здесь, как никогда, я ощущаю, что отличаюсь.
И остальные тоже начали это замечать.
— Дан? Тебе же не двадцать четыре? Сколько тебе на самом деле? — спрашивает меня Отто на следующий день, замечая, как я с трудом поднимаю огромный каменный блок на телегу. Мои руки, да и всё тело, трясутся, и даже после того как я укладываю булыжник, дрожь не уходит сразу.
Я отмахиваюсь от вопроса Отто, делая вид, будто ничего не слышу, и продолжаю работать: вместе с остальными мы укрепляем внешний периметр крепости, таская массивные каменные глыбы на арбах, которые скрипят под их тяжестью. Потом скидываем камни на расстеленное сено, чтобы не расколоть.
Немного отдохнуть мне удаётся, когда я помогаю с приготовлением раствора — извести с примесью жирной глины. А самая худшая работа — поднимать булыжники на высоту, но уже там, к счастью, нам помогает хитрая система рычагов и верёвок. Мне эту работу не доверяют, и это уже крайне плохой знак.
В воздухе висит мучительная вонь сырости и пота, но никто не смеет остановиться: стражники то и дело бросают косые взгляды, напоминая, что каждая заминка замечена, что невыполнение квоты будет сурово наказываться.
А в следующий заход Отто и вовсе будто незаметно идёт рядом со мной и снизу поддерживает булыжник, притворяясь, что занимается своим делом. И, видя это, я впервые чувствую боль на душе.
Я же говорила себе не привязываться. Любой из нас может умереть в любой момент, мы знали об этом, выбирая работу вдали от дома. Но так хочется, чтобы ребята не стали рабами, чтобы выбрались отсюда, завели нормальные семьи при сильных ярлах.
— Завтра нам наконец разрешат помыться, — во время обеда к нам подходит Эйдриг, устало потирая поясницу. — А то спать с вами, вонючками, уже невозможно. Дан уже похож на Строггнира, скоро им можно будет детей на праздники пугать.
Отто, да и я рядом с ним, громко прыскаем от смеха. Эйдриг прав: мои волосы и в «нормальной» жизни постоянно были грязными настолько, что невозможно определить их цвет, как и лицо, — делаю я это осознанно, чтобы никто не разглядел женские черты.
Но сейчас, после того как мы не мылись уже много дней, с учётом работы на пыльной стройке, я и правда стала похожа на легендарного монстра севера: волосы свалялись в плотные длинные колтуны, а лицо и шея давно чешутся от грязи.