Личный номер 777
Шрифт:
Бурлящая масса пенилась и шипела, превращаясь в сухие удобрения. Для лучшего протекания реакции ее приходилось перемешивать длинной палкой, что вызывало новый взрыв волнующих запахов.
— Не могу больше! — заявил Пан, спрыгивая на землю. — Уж лучше гоняться за партизанами.
Он стащил с руки резиновую перчатку и громко высморкался.
— Эй, навозная морда, — крикнул Гор от дальней кабинки. — Я ничего не имею против того, что ты избил несчастного сержанта, но не прощу, что ты никак не научишься ходить в ногу! — И он с грохотом задвинул
— Наслаждайся, пока есть возможность, придурок, — посоветовал Людвиг. — Хождение строем — одна из древнейших военных традиций. Жаль, что в частях этого не будет.
— Это почему?
— Потому, что не успеешь построиться, как — бах! — и одной миной положит целый взвод. Так что на войне никаких построений.
— Боже, — сказал Бан Мун, вытаскивая бак, — как же я хочу на войну!
— До того времени Вирон сожрет нас с потрохами, — заметил Гор.
— Лысая обезьяна! — пробурчал Бан Мун.
— Эй, не смей оскорблять моего лучшего друга! — запротестовал Людвиг. — Он же герой войны!
Раздались сдержанные смешки. Захихикал даже запершийся в кабинке солдат из хозяйственного взвода, минуту назад взлетевший по ступенькам так, словно за ним гнались черти.
Брук слегка улыбнулся. «Они просто шутят, — подумал он. — Может, не так все и плохо, если все это сведется к шуткам».
— Ну что, взяли? — спросил он Пана. Тот кивнул, и они вытащили парящий чан, наполненный рассыпчатой бурой массой. Пыхтя и чертыхаясь, они дотащили его до ямы, в которой стоял железный контейнер, накрытый деревянным щитом с люком посередине. Каждый день после ужина в лагерь приезжал грузовик и увозил контейнер в какое-то фермерское хозяйство. По слухам — поставлявшее рис и кукурузу для их столовой.
Кряхтя от натуги, они опорожнили бак в черный провал люка. Огромная емкость под ногами была уже наполовину полной. Удивительно, сколько удобрений способны произвести пять сотен защитников человечества всего за одни сутки!
— Твоя очередь, — сказал Пан.
Брук задвинул бочку на место, взобрался в следующую кабинку и высыпал вниз порошок-преобразователь. Пан подал ему грязную палку.
— На кой тебе это надо? — спросил Пан. — Решил откосить?
— О чем ты?
— Тебя ж стереть могли.
— За что?
— Не прикидывайся. За Вирона, за что ж еще?
— Ну, не я это начал.
— Теперь он от тебя не отвяжется.
— А что, подставить ему морду — лучше?
— Фермер не виноват, — вмешался Гор. — Просто они хитрее всех. Попрятались в своих крепостях — хрен выкуришь. Был бы я поумнее, меня бы тоже здесь не было. Гулял бы сейчас по кукурузному полю и прикидывал, сколько за него отвалят идиоты из Города.
Снова раздались смешки. Брук шевельнул палкой и поспешно высунул нос наружу — глотнуть воздуха.
— Ты бы и десяти метров не прошел, мешок с салом, — отдышавшись, ответил он.
— Кто бы вякал! — парировал Гор. — Видел я давеча, как ты по джунглям топал. Бак с дерьмом, и тот бы лучше справился!
Он загоготал.
— Эй, эй! — воскликнул Людвиг. — Держи крепче, мать твою!
Даже Пан улыбнулся.
— Выше нос, фермер. Проще будь, — посоветовал он.
Брук вновь сунулся в кабинку и помешал густеющую массу.
— Слушай, — понизив голос, спросил он Пана. — С тобой не было такого, не знаю как сказать… будто бы в голове сидит кто-то чужой?
— О чем это ты?
— Ну, — смутился Брук, — например, словечки какие-нибудь незнакомые говоришь. Или людей узнаешь, которых никогда не видел.
Пан ненадолго задумался, его широкий иссиня-черный лоб собрался в морщины, так что солдат стал похож на безволосого шарпея-переростка.
— Не знаю, как насчет словечек, — наконец, ответил Пан, — но когда в первую ночь гаубицы били, я думал — с катушек слетел. Будто кто-то чужой моими ногами двигал. — Он зябко поежился. — Странное ощущение. Вроде как дешевой дряни накурился. Я утром с земляком из медпункта говорил, так он мне по секрету шепнул, мол, система эта сырая. Бывает, помимо военных навыков, в башку попадает часть памяти прототипа. В смысле, прежнего хозяина. Помехи, так он это назвал. Говорит, эта технология как топором сделана. А что?
— Да так, ничего… Взяли?
Солнце пекло немилосердно. Через пару часов адской работы новобранцы вымотались до предела. Носы потеряли чувствительность, спины болели, резиновые перчатки на руках хлюпали от пота. Красные распаренные лица были мрачны и угрюмы. Солдаты с ненавистью пинали баки и били дверями ни в чем не повинные кабинки.
— А знаете, — облизнув запекшиеся губы, вновь забормотал Гор, — я тут видел одного фермера, который согласился пойти служить вместе с тупыми горожанами. Сам, добровольно.
— Вранье! — воскликнул Бан Мун.
— Чтоб мне сдохнуть! — с мерзкой ухмылкой побожился Гор.
— С таким языком недолго ждать, — пообещал Брук.
Людвиг с лязгом захлопнул тяжелый люк.
— Шутки шутками, фермер, — сказал он, — но ты давай побыстрей приходи в кондицию. Нам за тебя отдуваться как-то неохота.
— Здесь тебе не Дикие земли, землячок! — добавил Гор свою любимую присказку.
Брук работал, опустив глаза, чтобы не встретиться взглядом с остальными, но чувствовал, что все смотрят на него. Даже те, что тащили тяжелый бак, недружелюбно косились на него через плечо.
У него кружилась голова. Пот заливал лицо, и обнаглевшие мухи лезли в глаза. Хорошо еще, он быстро разобрался, чего из местной живности следует бояться, а что относительно безобидно. По сравнению с вельдом оказалось — опасных существ здесь не так уж и много. Часто самое страшное, что грозит растяпе, — капля высосанной крови или отек на месте укуса, который быстро проходит после прижигания универсальным антисептиком. А от укусов ядовитых гадов имелись сильнодействующие сыворотки в полевых аптечках.