Лицо для Сумасшедшей принцессы
Шрифт:
– Уж не это ли самое? – осенило красавца.
– Оно и есть, милостью Аолы!
– Ну и дела! – привычно выдал любимую фразу полукровка. – При чем тут покровительство богини? Аола разве благоволит к ворам и их укрывателям?
Старик рассмеялся тонким, дребезжащим смехом:
– Благородный оркне вор. Он отважный воин, вызволивший древнее сокровище из недостойных рук. И в этом выразилась воля богини, считающей, что Пожиратель пространства должен пройти по пути многочисленных испытаний и обрести своего истинного хозяина!
– Кого же? –
Но дервиш не ответил. Его лицо оставалось непроницаемо-загадочным, и только тонкие губы изогнулись в отстраненной улыбке, должной означать – а вот это, дружок, совсем не твоего ума дело. Лансанариэль внимательно пригляделся к фигуре старика и ошарашенно хлопнул ресницами: и как это он раньше не замечал, что при всем обилии морщин и седины, согбенности и дряхлости губы у Али-Бабы хоть и тонкие, но сочные и свежие и… Тут Ланс неожиданно пришел к не свойственному ему глубокомысленному выводу: подозрительно молодые! От усердной работы мыслей у него сразу же разболелась голова. Но в памяти почему-то прочно засело осознание: Али-Баба вовсе не тот, за кого себя выдает. А если человек, не шибко привыкший к психологическим изысканиям, что-то втемяшивает себе в голову, то это уже серьезно!
Лансанариэль изо всех сил затормошил орка, продолжавшего дрыхнуть сладко и безмятежно:
– Огвур, проснись!
– Мм… – бессвязно отреагировал Белый Волк, открывая глаза. – Что случилось? Уже утро?
– Откуда у тебя это взялось? – Полукровка пальцем восхищенно погладил камень перстня, мгновенно ответивший сердитым уколом холодной энергии, и очарованно взвизгнул. – Вот это да, клянусь Аолой, только настоящие магические артефакты способны на такие кусачие фокусы!
– Ночью снял с одного из трех наемников, пытавшихся похитить тебя для гарема визиря, – коротко отчеканил орк.
У Ланса глаза на лоб полезли от изумления:
– И ты их всех того…
– Да не убивал я никого, – оскорбленно поморщился Огвур. – Как ты можешь так обо мне думать? Я ведь не зверь. Тюкнул их по дурным башкам да рассовал по горшкам во дворе…
Али-Баба тоненько хихикнул:
– То-то весь город полночи ловил то, что из горшков вылезло!
Орк басовито хохотнул:
– Много шума было?
– Не то слово!
– А сейчас чего шумят?
– Купец перстень ищет, – доходчиво пояснил дервиш.
Огвур задумался ненадолго, а потом с жалобными интонациями спросил:
– Так что, пойти отдать? А ведь не хочется!
– Нет, не делай этого! – почти выкрикнул старик.
Орк и полуэльф переглянулись с недоумевающим видом.
– Почему? – поинтересовался тысячник.
– Негоже перстню без дела пылиться в храме Роха. Он для другого предназначен, – туманно пояснил Али-Баба.
– Эх, опять непонятки сплошные, – посетовал Огвур. – Но почему-то я верю в твою правоту, вот только…
Закончить начатую фразу не позволил дикий крик, с невиданной мощью взметнувший чуть не сорвавшуюся занавеску. Друзья увидели раскрасневшегося,
– Сто демонов Тьмы тебе в печенку, ты кто еще такой?
– Пират! – весело ответил стройный худощавый мужчина с серьгой в ухе, чье обветренное и сильно загорелое лицо и в самом деле красноречивее слов выдавало его принадлежность к морскому промыслу. – В Рохоссе меня знают многие, под именем Маллера Справедливого!
– Кличка! – презрительно буркнул купец. – Приказываю тебе называться настоящим именем, если посмел покуситься на Хасана-аль-Ашаятта.
– Изволь, – хмыкнул пират, отпуская заносчивого богатея. – При рождении я получил имя Маллер де Вакс и происхожу из старинного рода ликерийских дворян.
При последних словах храбреца орк почувствовал, как взволнованно напряглись плечи Ланса под рукой друга.
Поняв, что его противник принадлежит к благородному сословию, купец заметно стушевался и поумерил заносчивый напор.
– Зачем аристократу защищать какого-то чайханщика? Ты должен быть на моей стороне.
Но Маллер осуждающе покачал головой:
– Негоже сильному да родовитому куражиться над слабым и зависимым. Тем более что ты сам да и твой слуга тоже оказались растяпами – не уследили за своим добром. Проспать кольцо с пальца – это ж надо умудриться! – Он обидно хохотнул.
Хасан снова налился краской гнева:
– Да как ты смеешь! Это уже оскорбление, такое только кровью смывают!
– Изволь, – опять усмехнулся пират. – Могу за свои слова в поединке ответить. – И он уверенно, но вместе с тем без лишнего пафоса прикоснулся к рукояти изогнутой сабли, привешенной к его поясу.
Лицо пронырливого купца исказила гримаса растерянности, быстро сменившаяся злорадной ухмылкой:
– Ты воин, а я всего лишь мирный торговец. Наши силы не равны. Предлагаю тебе божий суд. Я выставляю защитником своей правоты моего раба-телохранителя, а ты – любого другого бойца.
Народ в таверне одобрительно зашумел, признавая правильность притязаний Хасана.
– Победит мой защитник – так Расул возместит мне полную стоимость кольца.
Тут толстый чайханщик испуганно свернулся в комок.
– А если победит мой боец? – спросил Маллер, жалостливо косясь на хозяина.
– Тогда я признаю, что был не прав! – с притворным смирением пообещал хитрый купец.
Пират расстроенно почесал в затылке:
– Вроде бы и справедливое предложение, да только где ж я тебе сей же час бойца-то найду, способного выстоять против твоего силача-канагерийца?