Лицо в зеркале
Шрифт:
— Стандартная практика, — согласился Этан.
— Да только никто не заявлял о пропаже «Бенца», на котором они приехали, и ты не поверишь, услышав, кому он принадлежит.
Рисковый оторвался от своих рук. И встретился взглядом с Этаном.
И хотя Этан не знал, что сейчас скажет Рисковый, он уже понял, что его ждут дурные вести.
— Так кому?
— Твоему другу детства. Небезызвестному Данни Уистлеру.
Этан не отвел глаз. Не решился.
— Ты знаешь, что случилось
— Какие-то парни искупали его в унитазе, но он не умер.
— Через пару-тройку дней после этого мне позвонил его адвокат и сообщил, что Данни назвал меня душеприказчиком и, согласно его указаниям, я имею право принимать все медицинские решения.
— Ты никогда мне об этом не говорил.
— Не видел смысла. Ты знаешь, кем он был. Понимаешь, почему я не хотел иметь с ним ничего общего. Но в данной ситуации согласился… ну, не знаю… может, потому, что когда-то, давным-давно, он был моим другом.
Рисковый кивнул, вытащил из кармана леденцы, предложил Этану. Тот покачал головой.
— Данни умер сегодня в больнице Госпожи Ангелов. — Рисковый бросил леденец в рот. — И они не могут найти его тело. — Внезапно Этан понял, что Рисковому об этом уже известно. — Они клянутся, что он умер, но, учитывая порядки в тамошнем морге, он мог выйти оттуда только на своих двоих.
Рисковый убрал леденцы в карман, продолжая сосать тот, что во рту.
— Я уверен, что он жив, — добавил Этан. Наконец Рисковый вновь посмотрел на него.
— И это случилось до нашего ленча.
— Да. Я не упоминал об этом, потому что не видел никакой связи между Данни и Райнердом. И до сих пор не вижу. А ты?
— За ленчем ты прекрасно владел собой, раз все эти мысли крутились у тебя в голове.
— Я думал, что схожу с ума, но мне представлялось, что едва ли дождусь от тебя большей помощи, если прямо скажу тебе, что теряю рассудок.
— Так что произошло после ленча?
Этан рассказал о своем визите в квартиру Данни, исключив только эпизод с загадочным отражением в затуманенном конденсатом зеркале.
— Почему он держал фотографию Ханны на стол? — спросил Рисковый.
— Он так и не заглушил любовь к ней. До сих пор. Думаю, поэтому он вырвал фотографию из рамки и взял с собой.
— Значит, он уехал из гаража на «Мерседесе»…
— Я предположил, что это он. Мне не удалось разглядеть водителя.
— А потом?
— Мне пришлось об этом подумать. После чего я посетил могилу Ханны.
— Почему?
— Интуиция. Чувствовал, что могу там что-то найти.
— И что ты нашел?
— Розы, — Этан рассказал Рисковому о двух дюжинах роз сорта «Бродвей» и последующем визите в магазин «Розы всегда». —
— Но он же специально сказал ей, что ты думаешь будто он умер, и в этом ты прав? Зачем?
— Понятия не имею.
Рисковый разгрыз уменьшившийся наполовину леденец.
— Так можно сломать зуб, — предупредил Этан.
— Хотел бы, чтобы это была моя самая серьезная проблема.
— Просто дружеский совет.
— Уистлер просыпается в морге, понимает, что его приняли за мертвеца, одевается, уходит, не попрощавшись, едет домой, принимает душ. Ты думаешь, такое возможно?
— Нет. Я думал, что у него поврежден мозг.
— Едет в цветочный магазин, покупает розы, отправляется на кладбище, нанимает киллера… Просто подвиг для человека, который выходит из комы с поврежденным мозгом.
— Я отбросил версию с повреждением мозга.
— Молодец. Что произошло после визита в цветочный магазин?
Помня о том, как относятся к человеку, который видел двух призраков, Этан не стал рассказывать о «Крайслере».
— Я поехал в бар.
— Ты не тот парень, который ищет ответы в стакане с джином.
— Я заказал стакан виски. И в нем не нашел ответа, В следующий раз попробую водку.
— Это все? Теперь ты передо мной чист?
Со всей убедительностью, на которую был способен, Этан воскликнул:
— А что, разве этого не хватит на серию «Секретных
материалов»? Или надо добавить инопланетян, вампиров, вервольфов?
— Ты что… уходишь от ответа?
— Никуда я не ухожу. — Этан сожалел о том, что не удалось избежать прямой лжи. — Да, рассказал обо всем, включая и цветочный магазин. Я пил шотландское, когда ты позвонил.
— Правда?
— Да. Я пил шотландское, когда ты позвонил.
— Помни, ты сейчас в церкви.
— Весь мир — церковь, если ты — верующий.
— А ты верующий?
— Был им.
— Перестал верить после того, как умерла Ханна, да? Этан пожал плечами:
— Может, перестал, может, нет. День на день не приходится.
Одарив его взглядом, который мог снять с луковицы все слои до самой сердцевины, Рисковый кивнул:
— Хорошо. Я тебе верю.
— Спасибо, — выдохнул Этан.
Рисковый огляделся, чтобы убедиться, что за время их разговора ни у кого еще не возникло желания заглянуть в дом Божий.
— Я тебе верю, поэтому кое-что скажу, но ты все забудешь, как только услышишь.
— Я уже не помню, что побывал здесь.
— Квартира Райнерда интереса не представляет. Минимум мебели. Все черно-белое.