Лицом к лицу
Шрифт:
Второе письмо, также безо всяких комментариев, от Шрайдера.
"Подтверждение. Я, Якоб Шрайдер, рожденный 4.3.1899 года в Бюбингене, подтверждаю, что несколько лет назад вместе с фрау Шмит (Кельн, Бааденбергерштрассе, 82) был приглашен семьей доктора Эрбига в Баден-Баден. Фрау Шмит является родственницей фрау Эрбиг и дружна с нею. В то время семья Эрбиг жила в Баден-Бадене, по Хершенбергштрассе, 29, по справедливости считаясь одной из самых богатых семей ФРГ.
Именно во время этого первого визита в Баден-Баден я и увидел таинственную комнату
Однако вскорости семья Эрбиг nepeexaw в Швейцарию, в Тессин, и комната была ими демонтирована и вывезена в Аскону. Фрау Шмит рассказала мне, что за одну лишь транспортировку ящиков с янтарем водителям грузовиков было уплачено 12 тысяч марок. На Тенерифе у меня есть друг господин Фред. Летом он приезжает на отдых в Аскону и часто посещает семью Эрбиг, поддерживая с ними самые добрые отношения. Однажды он спросил меня, видел ли я Янтарную комнату у Эрбигов, на том этаже, который они занимают в вилле. По его мнению, эта комната практически бесценна.
Все это пишу для того, чтобы повторить эти данные, при необходимости - в суде.
С уважением Якоб Шрайдер".
Я завертелся волчком вокруг телефона, поначалу решил было звонить из международного автомата в Бад-Годесберге, а потом спросил себя, отчего я должен таиться, словно это я укрываю краденое, а не наши ценности держат здесь, снял трубку и набрал номер Фреда в Тенерифе.
– Да, - ответил он.
– Это Семенов.
– Я узнал вас.
Пауза.
– Как долго вы намерены быть на острове?
– спросил я.
– Отчего вас интересует этот вопрос?
– Оттого, что вы обещали подтвердить данные Яко...
– Нет, - перебил он меня, явно не желая, чтобы были произнесены какие-либо имена или фамилии.
– Я не стану делать никаких подтверждений.
– Но вы же обещали сделать это...
Пауза.
– Вы видели Янтарную комнату в доме фрау Эр...
– Да, у нее сказочная коллекция произведений искусства.
– Русского?
– В том числе.
– Вам что-то мешает подтвердить это формально?
– Мы обсудим этот вопрос в другой раз, и не по телефону, когда у меня появится для этого время.
Вот так. Кто-то нажал. Кто? Как? Когда?
6
Шрайдер отворил мне дверь. На диване сидел Мишель.
– Я все знаю, - сказал Шрайдер.
– Я знаю все.
Мишель извинился:
– Я схожу за сигаретами, они в машине...
Когда внук вышел, Шрайдер сказал:
– Теперь я хочу получить миллион. Взамен я передам фотографию комнаты, выполненную в доме "фрау доктор"; деньги я по-прежнему хотел бы получить после того, как комната будет вывезена в Россию.
– Фотография у вас на руках?
– Нет.
– Но она уже существует?
– Нет.
– Каким образом она у вас окажется?
– Это мое дело.
"Нет, и мое, -
...Вольфганг Эрбиг во время войны снабжал лаками и красками Люфтваффе рейхсмаршала Геринга.
Его заводы были потребителями огромного количества янтаря.
А что, если он сделал копию Янтарной комнаты?
Или же наша настоящая была отдана нацистами на хранение этому финансово-промышленному тузу, - такие в любом обществе закону неподвластны.
Допустима любая версия, но дальнейшей проверкой именно этой, связанной с Эрбигами, надлежит заниматься гражданину ФРГ.
Набрал телефон в Аскону.
– Фрау Эрбиг?
– Слушаю, - голос еще крепок, сух.
– Фрау Эрбиг, мне было бы крайне интересно обсудить с вами вопрос о Янтарной комнате...
После паузы:
– Откуда вы знаете об этом, во-первых? Кто говорит, во-вторых?
– Я занимаюсь произведениями культуры, их судьбою...
– Напишите мне письмо, оставьте свой адрес и телефон, я посоветуюсь с моими адвокатами, до свиданья. Отбой.
Глава,
в которой рассказывается о нацистском преступнике, виновном в трагедии Лидице, о шантаже и гибели профессора Роде
1
...О, как красиво здание концерна "Кали Зальц" в Касселе!
Стекло и алюминий; и не простое стекло, а красно-синее; желтое солнце расшибается в нем на сотни фиолетовых солнц; прекрасный кондиционированный вестибюль; охранники в синих униформах; выправка явно офицерская; седые затылки стрижены под скобку, височки - высокие, как полагалось р а н ь ш е, когда они носили форму, без приставки "уни".
Один из стражей внимательно посмотрел мою журналистскую карточку, позвонил по внутреннему телефону:
– Ваш визитер здесь.
Через три минуты на лифте спустился седой, поджарый, в тугом накрахмаленном воротничке господин доктор фон дер Эее.
– Добрый день, господин доктор Йонсон ждет вас.
Мы поднялись на шестой этаж, расположились в удобном кабинете за длинным столом, на котором легко можно рассматривать карты, и начали собеседование.
– Мы готовы к разговору, господин Семенов, - сказал один из ответственных работников концерна, доктор Йонсон.
– Удалось найти кое-какие документы; фон дер Эее введет вас в курс дела.
– Не могу порадовать вас какими-то особыми открытиями в связи с поиском господина Штайна... Как всегда, инженеры оказываются жертвами военных; с тридцать восьмого года по сорок пятый к шахте "Виттекинд" нас не подпускали люди вермахта и те господа из гестапо, которые их обслуживали. С сорок пятого по пятьдесят первый год английские оккупанты закрыли нам какой бы то ни было доступ на шахты. Тем не менее, полагая, что развитие экономических и научных связей между вашей страной и нашим концерном вполне осуществимо в будущем, мы готовы познакомить вас со всей информацией, которую нам посчастливилось правдами и неправдами - собрать.