Лида
Шрифт:
Яков городил не переставая и Лида уже слушала в пол уха.
– Лида, ах Лида, Лида красная будь со мной, – напевал Яков белиберду на мотив старой советской песни про лето.
«О боже» – думала Лида.
– Между нами разница такая же как между чёрным и красным квадратами Малевича, – изрёк Яков непонятно к чему. – То есть, никакой.
Да что у него всё красное?
– Что-то у меня всё красное, – будто услышал её мысли Яков.
– Ты девственница? – спросил он ни с того ни с сего.
Лида
Яков даже как будто и внимания на её румянец не обратил и продолжил разглагольствовать.
– Если девственница, то будем дружить. Я тоже почти девственник. Это вообще-то не важно. Потому что и Меркьюри и Леннон уже давно исдохли и развалились на куски, стали грибами. Но это всё известные факты. А хочешь настоящую тайну расскажу?
Лида посмотрела на него ожидая что сейчас он выдаст что-нибудь потрясающее ну или около того.
– Нет у меня никакой тайны, – признался Яков. – Я – дерьмо, серость, как и все мои знакомые, только, может, чуть лучше.
– Я даже «Сто лет одиночества» не дочитал, – сокрушённо добавил он. – Позорище.
Они дошли до остановки. Яков опёрся о лавку и стал рассматривать Лиду, а она даже засмущалась опять.
– Ты красивая, – наконец оценил её Яков.
«Когда же наконец автобус подойдёт» – думала Лида глядя вдоль дорожного асфальта.
– Давай как-нибудь встретимся, погуляем, – предложил Яков, празднично покачиваясь на трясущихся от опьянения ногах.
Лида всё ещё ждала автобуса.
– Думаешь, я скот, да? Ну, конечно думаешь. Я тоже, может быть, кое-что кое про кого думаю. Но я обещаю, что с тобой буду вести себя пристойно. Никакого мата, никакого компромата. Без пошлостей. И пить не буду – буду стихи читать… «Некрасивый, но хороший, это кто глядит на нас…» Андрона, наверное, послезавтра хоронить будут. Мне нужно отвлечься, я очень впечатлительный.
Напоминание о смерти Андрея снова вывело Лиду из равновесия.
– А как же Лена? – к чему-то она про свою почти что подругу.
– Какая Лена?
– Вы же встречаетесь?
Яков пошевелил тем что ещё осталось в голове вспоминая лицо и тело, ну и фамилию бы желательно вспомнить этой самой Лены про которую ему тут твердят. Ничего кроме глупости и заурядного совокупления после двух часов знакомства он припомнить так и не смог.
– Лена – это всё пустое, – промямлил он. – Даром за амбаром. Уже забыли.
Яков вынул из кармана брюк мобильный телефон и волнующимися пальцами стал чего-то там тыкать.
– Диктуй свой номер – я позвоню.
Лида заколебалась. С одной стороны он был пьяным трепачом неизвестного ей происхождения, который лепил горбатого из всего что на язык попадало, скрещивая Вселенную с длинной своего члена, интересно кстати какой он у него. С другой
Она продиктовала номер. Яков записал, то и дело переспрашивая и беспредметно тыча пальцами куда попало.
Подъехал автобус.
– Подожди, сейчас перезвоню, – сказал Яков, желая проверить то, что он сумел записать в телефон.
Телефон Лиды отозвался на его призыв весёлой мелодией ранней молодости.
– Отлично. Ну пока.
Автобус уехал и Лида осталась ждать свой. Она вдруг осознала, что пока они были вместе мысли об отце и о том что она увидела в больнице не посещали её. Но теперь кажется настал их черёд.
Через несколько дней Руслана Анатольевича выписали.
Судя по тому что жена приходила его навещать уже после инцидента с Машей и никакого недовольства не выказывала, он догадался, что Лида ничего матери не рассказала и значит есть ещё шанс всё замять, нужно просто с ней поговорить, ну с Лидой то есть. Вернувшись домой он стал косить глазом в сторону дочери, пытаясь угадать или придумать что же у неё на уме и что дальше вообще. Лида держалась холодно и было понятно, что она и не думала забывать того что видела в палате больницы, особенно оголенную ляжку Маши Журавлёвой у отца на животе, и ждала какого-то сигнала к объяснению, но по-видимому крови Лида не хотела и поэтому матери так ничего и не сказала.
Выбрав момент, когда Нелля Ринатовна упорхнула в магазин, Руслан Анатольевич зашёл в комнату дочери, а там вообще-то порядок и подоконники чистые.
– Лида, нам нужно поговорить, – сказал Руслан Анатольевич не зная, что ещё сказать.
Затасканной конечно фразой начал.
Ну не краснобай, извините!
Лида повернулась к отцу и стала сверлить взглядом его лоб как раз над переносицей, что б у него, кобеля этакого, мозг потёк блестящей струйкой и прямо на пол, на пол, кап, кап, кап.
– Ты уже взрослая и можешь понять такие вещи, – продолжил Руслан Анатольевич и замолчал, смутившись подобного построения фразы.
Получалось, что «таким вещами» он обзывал регулярный секс с женой знакомого их семьи и звучало это как будто нелепо и по-дурацки, даже ладони вспотели от такого волнующего разговора.
– Ты молодец, что маме ничего не сказала.
Руслан Анатольевич хоть и был циничен в достаточной мере, но всё-таки злился за то, что все нужные слова куда-то высыпались из него и на ум одна позорящая простота идёт, хотя может всё это фантазии и нет никаких нужных слов, способных загладить вину ну или в чём там его обвиняют.