Лидия. Головная боль академии
Шрифт:
Как они детей не хотят, однако...
Поискала ещё – больше, вроде бы, нет.
Трогать ничего не стала. Ломать прикроватные штучки сейчас опасно. Во-первых, пока не готово зелье. Во-вторых, надо проследить, насколько часто папуля (сомневаюсь, что этим занимается мама) проверяет исправность артефактов.
Тем временем в ванной папа намыливал маму, а она возмущалась, что он слишком долго её возбуждает, и она, скорей, уснёт, чем кончит.
В общем, мама договорилась, и уже через минуту, политая душиком, вскрикивала
Я не удержалась и на секунду приоткрыла дверцу...
О! А тыл у папы ничего такой. Да и телом он владеет виртуозно, и своим, и маминым.
Мне, конечно, нравятся мужики покрупнее, помясистее, но... как он двигается, однако! М-м-м...
Всё, не смотрю! И вообще, моя цель – определить, какими контрацептивами пользуются родители. Так что не подглядываю.
«Бульк!» – похоже, это мама, сотрясаясь от сладких судорог и шумно глотая воздух, упала в воду.
– Куда? – коварно поинтересовался папа и, судя по всплеску, вытащил её обратно из воды.
Мама что-то лепетала и казалась изрядно пьяной. То ли от вина, то ли от испытанного только что оргазма. Вообще весь её характер утратил привычную строгость, уступив место юношеской бесшабашности.
Да-а-а... Я-то думала, у них скучный трах в миссионерской позе, а оказалось... есть ещё порох в пороховницах.
Хорошо быть магом: живёшь и не стареешь.
Под мамины бесстыжие крики я стояла под дверью ванной комнаты с ехидной улыбочкой и слушала, так сказать, просвещалась. На самом деле я ждала, когда уже прозвучит нужное мне заклинание, но так и не дождалась.
А потом жаркие любовники, укутанные в махровые халаты, переместились в спальню. Папа заколол свои длинные, до бёдер, волосы двумя острыми палочками на восточный манер, чтобы не мешали. Затем подозрительно посмотрел туда, откуда они с мамой только что вышли.
– Странно... Точно помню, что плотно закрывал дверь в ванную... – отвлёкся от любовной игры папа. – Кажется, здесь кто-то был.
«Да твою ж...» – напряглась я и отошла поближе к потайной дверце, которая находилась справа от изголовья кровати с балдахином. Высокий столбик с прикреплёнными к нему шёлковыми занавесочками закрывал мне теперь поле видимости, зато я готова была сбежать прямо сейчас.
Если меня обнаружат, я... даже боюсь представить, что со мной будет.
Но тут я услышала мамино:
– Лисс, если ты сейчас же не трахнешь меня, я пойду насиловать всех подряд! – и сказано это было с таким чувством, что папа натурально зарычал и набросился на неё.
Как бы любопытно мне не было, я осталась стоять за кроватным столбиком, разглядывая выразительные тени на полу и вслушиваясь в звуки.
Стою. Знаю, что поступаю нехорошо. Личная жизнь, она на то и личная. Но ничего не могу с собой поделать. Чувствую себя при этом маленькой девочкой, но... Понимаю, что хочу так же. Чтобы меня любили в разных местах
Мама, вконец одурманенная и с трудом осознающая реальность, вытащила палочки из папиной причёски и выбросила их на пол.
– Эй! – возмутился он.
– Ты же любишь, когда я распускаю волосы... – томно и запредельно сексуально произнесла мама. – Вот и я твои... в отместку.
Уж не знаю, в отместку или нет, но мама, судя по папулиным ругательствам, придавила ему густые локоны, а затем и вовсе запуталась в его шевелюре.
Папе пришлось остановить внутренний массаж мамы и, шипя и айкая, освобождать волосы из плена.
Я стояла сбоку от родительского ложа и беззвучно хохотала, закрыв себе рот рукой.
Вдруг папа спрыгнул с кровати, поднял с пола палочки и, остановившись в полуметре от меня, махнул рукой, пытаясь схватить невидимую меня.
Я едва успела присесть, чтобы он меня не задел. Перестала дышать, затаилась.
Папа гневно сжал губы, посмотрел будто бы на меня, затем, на ходу закручивая волосы, запрыгнул обратно в постель.
Фух!
Не заметил ведь? Нет? Если бы заметил, прикрыл бы пах или вдарил каким-нибудь заклинанием.
Но папа просто вернулся к маме, к тому, на чём закончил, а именно к миссионерской позе. Любовные игры продолжились с той же энергичностью.
Под крики, охи-вздохи и прочие сопутствующие звуки я нырнула в потайную дверцу и была такова.
Да, интересные у меня каникулы, однако.
Итак, что мы имеем? Два противозачаточных артефакта... И всё! Никаких заклинаний я не слышала. Конечно, надо будет ещё раз понаблюдать за их любовными утехами, но зелье начну варить на основе полученных данных, не вплетая в него никаких дополнительных магических матриц.
Мелким – быть!
***
Утром невыспавшаяся я, позёвывая, выползла на плац, надеясь, что папуля проспит тренировку.
Увы! Бодрый и явно довольный жизнью родитель явился, чтобы с особым усердием навалять мне и в конце, с высоты своего роста глядя на меня, уложенную на обе лопатки, поинтересоваться:
– Ну как, понравилось?
Э-э... Это ведь он явно не про тренировку, да?
Перед глазами промелькнули картинки вчерашних жарких сцен.
Так! Не думать об этом! Кыш-кыш, мысли! Меня там не было!
И я на голубом глазу, без тени смущения, ответила папуле:
– Улёт!
Глава 21. Хочется, но щекочется
Лидия
В самую короткую ночь в году, в аккурат после совершеннолетнего дня рождения Кэт, со мной случилось то, о чём я никому ни полслова.
После примерно двухнедельного перерыва моё подсознание снова перенеслось в сон болезного мужика в маске. Хотя, признаться, таковым он не выглядел, разве только на голову.