Лидия
Шрифт:
Впрочем, нет. Были и другие радости.
Целый отсек на станции отвели под зону отдыха, навевающую воспоминания о накопителях на аэровокзалах — там не было ничего, кроме нескольких рядов неудобных кресел, терминалов с сенсорными экранами и панорамного, во всю стену, иллюминатора.
Однако я сидел там часами.
Гравитационное кольцо станции медленно поворачивалось, подражая движению планет, и в определённое время суток из оглушительной пустоты в иллюминаторе выплывал яркий светящийся нимб планеты,
Света всегда не хватало.
Иногда мне казалось, что мы крутимся на уродливой станции вокруг идеально чёрного шара — солнца во время полного затмения, — и лишь в избранные моменты, в особое магическое время, планета восстаёт из пустоты.
Тогда я снова начал вспоминать о Лиде.
Обычно я смотрел на этот механический восход один, никто не садился рядом, никто не пытался со мной заговорить. Помню, как через неделю после прибытия на станцию я торчал в комнате отдыха перед иллюминатором и вспоминал о космическом театре, о солнечном затмении, о свиданиях с Лидой, о том, как впервые её поцеловал.
Меня мутило после невкусного ужина — похожая на молочную кашу суспензия была в тот день приторно-тёплой, и я едва заставил себя её проглотить. От пронизывающего света, преследовавшего меня повсюду — в личном отсеке, в длинном гулком коридоре, в зоне отдыха — у меня разболелась голова, и я даже подумывал о том, чтобы лечь пораньше спать, но продолжал сидеть перед чёрным иллюминатором и смотреть в пустоту.
— Извините, а вы с Гефеста? — прозвучал чей-то голос.
Я обернулся.
Рядом со мной села девушка в сером приталенном комбинезоне, рукава которого были закатаны выше локтей. Её густые чёрные волосы красиво падали на плечи.
— Да, с Гефеста, — сказал я. — У нас тут, как говорят, долгая остановка. Меня, кстати, зовут Алексей.
Я улыбнулся.
— А я Анна, — ответила девушка.
— Анна? — переспросил я. — Красивое имя. А вы с какого корабля, Анна?
— Фиест, — сказала девушка. — Слышали о таком? — И тут же сама ответила: — Наверное, нет. Не удивлюсь, если о нас вообще уже забыли на Земле. Кстати, давайте на "ты"?
Я снова улыбнулся.
— А долгая остановка — это сколько? — спросила Анна.
— Ну вот, — сказал я, — уже неделя прошла, и ещё столько же ждать. Зачем, почему — непонятно.
Девушка рассмеялась, я посмотрел на неё с недоумением.
— У меня уже третий месяц пошёл, — объяснила она. — Я от этой миссии скоро с ума сойду, сначала с Земли на Юпитер-2, потом на Марс, потом должны были лететь на Землю с новым грузом, но увы… Что-то там поменяли в расписаниях… и ничего же не объясняют.
— Юпитер-2? —
— Бывает, — вздохнула девушка. — Но потом отпуск — минимум год и гарантия следующего назначения. Ну, и шансы на повышение…
— А вы тоже оператор? — спросил я и тут же поправился, посмотрев девушке в глаза. — Извини, ты…
— Ну, а кто же ещё? — рассмеялась Анна. — Или ты имеешь в виду не пилот ли я? Нет, — она быстро мотнула головой. — Пока ещё не пилот. А ты?
— Я тоже пока ещё… — ответил я.
Я посмотрел в темноту в иллюминаторе. Голова по-прежнему болела, от искусственного света слезились глаза. Я попытался представить себе — каково это, провести чуть ли не год в космосе — на выброшенных в темноту орбиты станциях, на летящих с чудовищным ускорением кораблях.
Девушка, высокая и худая, выглядела как космическая странница, которая выросла в невесомости и ни разу в жизни не вела ничего, кроме энергетического молока. Она сидела рядом, виновато улыбаясь, и потирала свои тонкие голые руки, словно зябла от холода.
— А ты куда потом? — спросила она.
— На Землю, — сказал я. — А вот потом — не знаю. Гарантии следующего назначения у меня нет, пока всё складывается неплохо, но… Наверное, придётся какое-то время снова торчать на Земле.
— Торчать на Земле? — удивилась девушка. — А я только и думаю о том, как бы вернуться. Что ты так? Или…
Она не договорила.
— Ну, — вздохнул я, — мне особо не к кому возвращаться. Хотя… На Земле я только и жду, когда же начнётся следующий полет, а когда лечу…
— Ждёшь, когда вернёшься на Землю? — рассмеялась девушка.
— Не совсем, — сказал я. — Просто, по большому счёту… не такая уж во всём этом большая разница — на Земле ты или летишь. Ведь и там, и там… Ну, ты понимаешь.
— Не понимаю, — покачала головой девушка.
— Ладно, — я махнул рукой. — Не буду тебя грузить… В общем, у меня всё замечательно — короткие полёты, стабильная карьера. Всё, о чём только можно мечтать.
Девушка вновь как-то виновато улыбнулась и потупила взгляд.
— А у меня есть бутылка скотча в отсеке, — сказала она.
— Что? — От удивления я даже привстал. — Скотч? Откуда?
— Ну, — сказала она, игриво сощурив глаза, — у тех, кто отправляется в дальнее плавание есть свои преимущества… Любишь скотч?
Её личная комнатка на станции была точно такой же, как и у меня — узкое, похожее на кладовую помещение с маленьким круглым иллюминатором и сводящим с ума светом, лившемся с потолка, который нельзя было полностью отключить самому — лишь приглушить с помощью сенсорной панели у двери.