Life must go on
Шрифт:
– Да кто ты такая, черт возьми! – отклеивая силой её от себя, выражался Маркус.
После того, как её штурм обернулся неудачей, девушка осталась стоять на расстоянии одного шага от Маркуса и, тяжело дыша, смотрела ему в глаза. Она смотрела на него так, словно умоляла его не останавливать её, но он остановил, и вот они молча стояли друг напротив друга. Вскоре её взгляд сменился с умоляющего на ненавидящий, а ещё через мгновение она заплакала, закрыв личико с острыми скулами и впалыми щеками, тонкими ладонями.
– Неужели я недостаточно хороша? – она говорила сквозь
Она была молодой, не старше двадцати. Высокая для девушки, но все же ниже Маркуса. Плоская грудь, плоский живот, небольшая попа, тонкие ноги. Черные и прямые волосы слегка не доставали до хрупких женских плеч, которые сейчас вздрагивали от её слез. На ней была темных тонов майка на размера четыре больше, чем требовалось девушке, и узкие зеленые джинсы, подвернутые внизу трубочкой, оголяя белоснежную кожу её голых щиколоток. На босых ногах красовались красные кеды. Вольнодумное поколение воспитанное Америкой, не стесняющееся в самовыражении.
– Что с тобой? – осторожно спросил Маркус, сохраняя дистанцию.
– Ничего! – рыдая, выдавила она.
«Наверное, она под наркотиками.», – решил он, и попытался осторожно оставить её одну, мелкими шажками, отступая назад, как будто испытывая шаговое напряжение.
– Обнимите меня, пожалуйста. – жалобно попросила девушка.
Маркус остолбенел. После этих слов, вернее после интонации, которой они были произнесены, он чувствовал, что не вправе оставить её одну, и уж тем более не обнять девушку – это настоящее преступление. А она продолжала говорить ломающимся от слёз голосом:
– Если вы меня не обнимите, я покончу с собой!
На самом деле Маркуса не сильно взволновал её ультиматум, но она вызвала в нём прилив какой-то непонятной для него самого слабости. Так же медленно, как и отступая недавно, он зашагал к ней. На этот раз она на него не бросилась, когда он оказался рядом. Маркус сам плавным движением обнял её, оставив свои руки на уровне её лопаток. При соприкосновении с жаром её тела, Маркус ничего не почувствовал. Даже запаха её духов он не уловил, правда было странное ощущение, что он слышит слабый запах хлорки, но он в это не поверил, так как это было очень странным в нынешней ситуации. А вот девушка почувствовав себя в его объятиях, так же быстро, как и напряглась недавно, обмякла и, прижавшись щекой в его грудь. Затем она ловко и быстро поправила своими руками его руки, оставив их на уровне своей поясницы. Сразу же после этого, она перестала рыдать, и глубоко вдохнула воздух, успокаиваясь, словно маленький ребёнок, который получил желаемое.
– Как вас зовут? – спросила она, по-прежнему прижимаясь к его груди.
– Ты не находишь, что этот вопрос был бы более уместен в самом начале?
– Какая уже разница что было в начале, пусть даже это было минуту назад? Этого все равно уже не изменить, так что забудь, и скажи мне как тебя зовут.
– Меня зовут Маркус. А тебя?
– Вы спрашиваете меня, потому что тебе важно знать, или потому что так принято?
– Мне это действительно важно. – он лгал.
– Я – Натали. Приятно познакомиться.
– Уж
– Ты мне нравишься!
Маркус подавился слюной. Он конечно ожидал, что последний день жизни будет изрядно отличаться от всех остальных, и встреча с молодыми родителями, в спешке покидающими этот город, надеясь успеть родить, если выиграют ещё одни сутки, его в этом убедила окончательно. А вот ещё и Натали туда же. Он аккуратно отлепил её от своего торса, придерживая за плечи, потому что очень сильно захотел в этот момент взглянуть ей в лицо.
– Ты ведь меня совсем не знаешь! Как я могу тебе нравиться?
– В том-то и дело, что только незнакомый человек и может нравиться!
– Ладно, хорошо. – успокаивал он сам себя, – Чем же я тебе смог зацепил?
– Потому что молодым девушкам нравятся моральные уроды. – без тени смущения сказала она.
Маркус почувствовал, как закипают его мозги от не понимая.
– Просто прекрасно! – воскликнул Маркус, – Значит я – моральный урод!? Это ещё почему!?
– Ты ко всему безразличный человек, а это – то ещё уродство!
– Как ты это смогла выяснить?
– Я это узнала, когда целовала тебе, и когда ты обнимал меня.
Его руки соскользнули с её плеч и безжизненными веревочками упали по швам его брюк. Он молча смотрел на неё, не находя слов, чтобы ответить на её замечание, потому что он знал, что она права.
– Ты покинешь этот город? – спросила она, легко сменив тему. – Так многие делают, чтобы прожить ещё сутки.
– Не вижу смысла в ещё одном дне. А ты как?
– Я останусь, у меня кое-какие дела не законченны, а ещё мне просто лень уезжать. – она изобразила улыбку, которая была резким контрастом подтекам туши после слёз. – Проведём этот день вместе? Если конечно вы не заняты… Другой.
Её внешность была ему симпатична, да к тому же Маркус не знал, как провести эти сутки.
– Я абсолютно свободен, но мы ведь незнакомы…
– У нас есть время познакомиться.
Маркус всплеснул руками, принимая их встречу, как неизбежность:
– В таком случае, чем мы займемся в последний день жизни?
Она вновь подошла к нему вплотную, обвив руками его плечи, чтобы ещё раз соприкоснуться языками, но на этот раз он не сопротивлялся, а очень даже наоборот. После продолжительного поцелуя, она первая отстранила свои губы, чтобы прошептать ему на ушко:
– Для начала мы напьемся, потом бесполезно, но весело проживем этот день, а напоследок займемся сексом в самых разных позах, которые только придут к нам в голову.
– Не самое плохое времяпрепровождение.
4
Сделаем то, что должен был сделать Маркус, а именно познакомимся со стариком, пострадавшим от недавнего автомобильного происшествия, поближе. Зовут этого человека Михаил Викторович. Он невысокого роста, как и многие старики. Совершенно седой. В то раннее утро он был одет в строгий костям, какие носились в семидесятые. И самое главное, он был вдов.