Life must go on
Шрифт:
– Что нам это говорит о работе? То что дерьмо это, а не работа! Прошу простить меня за выражение, это всё от нервов. Вообще, работа в моей голове воспринимается, как рабство двадцать первого века! Ты насилуешь сам себя, каждое утро просыпаясь под звон будильника, уезжаешь из своего дома в неведомую даль, по пути трясешься в общественном транспорте с такими же, как и ты неудачниками, чтобы провести большую часть твоей, по сути короткой жизни, за занятием, которое не доставляет тебе удовольствие, и всё ради того, чтобы твой начальник купил себе машину подороже или хозяин квартиры, которую
– Ты как будто успела уже поработать не один десяток лет. Твоё время ещё не пришло для того чтобы так говорить, ведь ты толком нигде не работала, а значит твои слова не состоятельны.
– Как раз самое время для того, чтобы мне так говорить. У меня нет кредитов, нет детей, я ни кому не должна, а значит свободна и способна трезво оценивать картину жизни. Моё мнение ни подкупно и ни предвзято.
– И всё же ты ошибаешься. Работа – очень важное составляющее звено в жизнедеятельности общества. Человек без работы перестаёт быть человеком.
Натали наклонилась вперед, ближе к Маркусу, повисая над столом и выделяя каждое слово отчеканила:
– Если работа так важна, то почему же последний день жизни никто не хочет тратить на неё. – сказав это, она вновь отпрянула назад, усаживаясь поудобнее, – Где бармен? Где охранник этого паба, дверь которого с утра пораньше вынесли? Где общественный транспорт на улице?
Маркусу нечего было возразить, да и не хотелось, ему ведь всё безразлично:
– Просто признай, что есть что-то важнее работы. – подытожила Натали.
– Если это для тебя имеет значение, то да, на белом свете работа не самое главное.
– Почему ты не уехал из города и не выиграл ещё один день у этой жизни? – молниеносно сменила тему Натали. Казалось, темы для разговоров бурлят в её голове и она не всегда могла ими управлять.
– А ты? – так же быстро парировал Маркус.
– У меня в этом городе незаконченное дело.
– Чтож, а у меня в других городах нет ни одного важного дела.
В их разговоре возникла пауза, которую прервала девушка:
– И ты даже не поинтересуешься какое у меня дело? Тебе совсем-совсем безразлично?
И тут-то в их диалог вмешался единственный посетитель паба, который неловко и с сомнениями медленно подошел к беседующей паре и спросил:
– Вы не будите возражать, если я сяду вместе с вами? – по существу, он больше обращался к Маркусу, как будто только Маркус решал кому и где сидеть.
– Мне абсолютно до лампочки! – сказал Маркус, отвечая на
– Я бы не осмелился к вам присоединиться, если бы не заметил, что вы друг другу чужие люди. – начал разговор подошедший мужчина.
– Это так сильно заметно? – спросила Натали.
– Очень. Итак, если уж вы друг другу чужие, то пожалуй я не буду лишним за вашим столом. Просто хочется с кем-нибудь провести время. Меня зовут Данил.
Данил был ровесник Натали. Он был низкий, щуплый и слабый. Скорее всего в жизни ему приходилось несладко. Одним словом бедолага. В это утро он был уже изрядно пьян.
– Очень приятно. – сказал Маркус, которому было совсем неприятно, – Она – Натали, я – Маркус.
– А ты почему не уехали из этого города? – спросила у Данила Натали. – Тебя здесь что-то держит или нечего не ждёт в другом месте?
– Меня настолько ничего не ждёт в другом месте, что я даже предпочёл приехать в этот город.
– Тоесть, ты сознательно предпочёл встретить смерть пораньше? – спросил Маркус.
– Можно сказать, что да.
– Чем же ты руководствовался, когда принимал такое решение? – вздёрнув брови, заинтересовался Маркус.
– Тем, что не вижу смысла в ещё одном дне. Всё равно скоро всё закончиться.
Маркус в сердцах закатил глаза. Перед ним сидел очередной молодой придурок, которой, толком не начав жить, считал свою жизнь сплошной проблемой. Эти люди почему-то думают, что к ним относятся несправедливо, и предпочитают, ничего не делая, жалеть себя вместо того, чтобы бороться за счастливое будущее. Мерзкий тип людей, который кроме раздражения не способен пробудить других чувств при встрече.
– Странная логика: смысла в одном дне ты не видишь, и поэтому решаешь лишить его себя, отправляясь в чужой город. Что-то другое должно было тебя побудить на такое путешествие.
– Просто я уже сыт по горло этой жизнью!
– Вот это уже ближе к истине.
Данил пристально всмотрелся в Маркуса, оценивая его, можно ли ему рассказать всё, что на душе. Пьяный взгляд Данила решил, что можно:
– Я пресытился несправедливостью этой жизни! Когда у одних есть всё, и для этого им не потребовались хоть какие-то усилия, а у других ничего, сколько бы много те не старались работать. Работа, кстати, это сплошное разочарование. Меня расстраивает то, что бедные люди толстеют, так как дешевая еда состоит сплошь из химических заменителей. Меня расстраивают все войны на планете и тем более то, что кому-то это может быть выгодно. Бесят новости по телевизору, которые рассказывают правду угодную правящему режиму. Мне надоели люди, которые всю мою жизнь потешаются над моей слабостью…
– Я понял. – прервал его Маркус. Такие, как Данил, могут днями напролёт говорить о неправильных вещах, но никогда ни пошевелятся, чтобы что-то изменить, именно поэтому их невозможно слушать. – В таком случае, ты абсолютно правильно сделал, что приехал в этот город. Тебе действительно незачем жить ещё один день.
Данил иронию прослушал.
– Я вот тоже абсолютно согласна по-поводу разочарования в работе. – вставила в разговор Натали.
– Вам молодым лишь бы не работать. – заметил Маркус.