Лига мартинариев

Алферова Марианна Владимировна

Старик оторвал глаза от светлого круга и увидел в дверном проеме Нартова. Старику показалось, что тот смотрит на него изучающе. Странно, почему Нартов здесь? Разве он просил его прийти?

— Что-нибудь случилось? — Старик любовно погладил страницу, прощаясь — понял, что сегодня больше ничего не напишет.

Нартов подошел очень близко и склонился над столом. И молчал.

— Так что же?

— Мне только что сообщили о трех убийствах.

— Печально. Но это дело милиции. Или что-нибудь очень…

— Двое — мартинарии. А третий… — Нартов сделал паузу. —

Друг Кентиса, взорван в его машине. Неужели вам ничего не сказали?

Вопрос Нартова прозвучал как насмешка.

— Срочно свяжись с Тоссом, — в голосе Старика зазвучал металл. — Поставь охрану.

— Неужели у каждого из списка? — Кентис пожал плечами. — Не хватит людей.

— Идиот! — яростно рявкнул Старик. — Кентиса пусть охраняют. Иди!

Почти обессиленный, он упал в кресло. Неужели всё кончено? И эти люди, служившие ему так преданно, порой и не подозревая об этом, обречены? И он — вместе с ними.

«Жаль, что у меня только Павел, и нет Петра. Впрочем, в нынешнюю ночь и тот бы предал до петухов…» — мысль была хороша. Но что толку от верных мыслей, когда рушится твоя жизнь.

Когда Нартов вышел, старик спешно пододвинул к себе телефон и набрал номер. Он знал его на память. Но, нажимая кнопки, почему-то колебался, будто не был уверен в комбинации цифр. Как ни странно, но с вице-ординатором его соединили сразу.

— Убийства? Мартинариев? — в голосе его почувствовалось оскорбленная гордость. — Да вы с ума сошли! Мы не вмешиваемся напрямую в действия ординаторов. Разберитесь со своими болячками сами! — его больше не захотели слушать и швырнули трубку.

Пожалуй, в самом деле вице-ординатор прав. Ну право же, зачем высшим влезать в такие мелочи, как жизнь двух десятков людей? Они дали указания Старику, остальное их не касается. Но кто тогда жаждет смерти, кто решил расплескать энергопатию потоком, кто? Эти две сучки, черная и рыжая, Карна и Желя? Неужели они так же ловко умеют убивать, как и проникать незамеченные во властительные кабинеты? Неужели они? Других кандидатур у Старика просто не было. Но эта догадка ничего не объясняла и не решала. Он даже не мог отдать приказ Тоссу или милиции, чтобы девчонок задержали под каким-нибудь мало-мальски пригодным предлогом и хорошенько потрясли. Посланцев Великого Ординатора не задерживают — вот в чем штука.

Старик чувствовал свою совершенную беспомощность. Беспомощность сильного мира сего не может вызывать жалости. Она отвратительна. Уже ни на что не надеясь, он позвонил Кентису.

«Папа? — услышал он знакомый насмешливый голос и не сразу догадался, что это автоответчик. — Если это ты, то не надейся получить шанс прочесть очередную мораль — меня до утра не будет дома».

Мобильник Кентиса твердил который день одно и то же: «Абонент временно не доступен».

Старик медленно опустил трубку. Он знал, что сегодня не заснет.

10

— Господи, как я проголодалась! В один присест готова слопать целый поднос булочек со сливками, — воскликнула я, когда машина Ораса вывернула на

Звездную.

— Ева, ты и так пухленькая, а на моих булочках станешь просто толстушкой.

— Всё равно меня скоро убьют, — вздохнула я. — Так что безразлично, умру я толстой или не очень. Ну, так где твои булочки?

Он остановил машину у кафе, и тут, будто только этого и ждали, из дверей выскочил официант, и протянул хозяину нарядную коробку.

— Надеюсь, этого хватит? — спросил Андрей, передавая коробку мне.

Орас не находил нужным особенно таиться. Боюсь, что завтра или послезавтра наше совместное фото все же появится в «Солянке». Ну что ж, это в конце концов его дело. Он женат, ну а я совершенно свободна. И любой женщине в нашем городе только польстит, если ее объявят любовницей Ораса. Я открыла коробку. Будочек было штук двадцать, не меньше.

— Андрей, разве так можно? Если я всё это съем, то просто умру.

— Дорогая, надо же тебе когда-нибудь наесться, — Орас положил мне руку на плечо — жест скорее хозяина, чем любовника.

И только когда мы очутились в моей не слишком шикарной спальне, я вдруг вспомнила, что вообще-то в гости Андрея я не приглашала. Вероятно, он решил, что после сегодняшнего в «Мастерленде» можно вести себя бесцеремонно.

— Ты любишь меня? — спросила я зачем-то, хотя на горьком опыте знала, что мужчинам лучше подобные вопросы не задавать.

Но ответ Андрея меня изумил.

— Очень, — отвечал он не раздумывая. — Можно сказать «очень» в N-ой степени…

— Как? — у меня перехватило дыхание. Неужели возможны подобные совпадения? — Повтори!

Андрей повторил.

— Еще!

Он повторил снова.

— Еще!

— Слушай, Ева, давай, я напишу тебе это на бумажке, будешь читать каждодневно с утра до вечера.

Я бросилась искать бумагу и карандаш. Разумеется, ничего не нашлось под рукой. Пришлось оторвать клочок от газеты.

— Ева, разве так можно?! — Орас осуждающе покачал головой. — Писать на туалетной бумаге признания сердца!

Он достал из кармана пиджака тисненую золотом карточку. Затаив дыхание, я смотрела, ка ложатся на бумагу заветные слова. Почерк, правда, не Сашкин — другой, четкий, уверенный. Но всё равно. Оказывается, кое-что можно восстановить. И самое невероятное может сбыться. Я поставила карточку на трюмо. Потом передумала и сунула в косметичку. Потом снова передумала и положила записку в карман подаренной Орасом куртки. Как он щедр ко мне! Он подарил мне куртку, любовную записку. И жизнь. Как минимум дважды.

— Кажется, теперь твой подарок на месте, — я улыбнулась, разглаживая куртку.

Так гладят кошку. Но у меня ведь не было кошки.

— Вы, женщины, странные существа, — усмехнулся Орас. — Никогда не поймешь, что вам нужно.

— Не надо обобщений! Я тоже сейчас всё объясню про мужчин. Они прекрасно знают, что хотят женщины, но постоянно притворяются, что ничего не понимают — якобы женская логика не под силу их рациональным мозгам. Как удобно! Можно ни за что не отвечать и напропалую обманывать. Вот! Только посмей сказать, что я не права.