Лихая шайка
Шрифт:
– Господин Бондаренко! Очень приятно.
Арсений поднял свой «наган». Григорий Степанович не стушевался. Он лишь отступил на шаг назад, держа палец на спусковом крючке.
– Дуэль, господин Мартынов? – прищурился он.
Лунный свет отбрасывал блик на его большом носу.
Арсений тяжело выпустил воздух из легких. Это действительно напоминало дуэль. Причем ту самую, которая в прошлом стоила Мартынову его юнкерской карьеры. Только сейчас противник не предлагал ему разойтись по-мирному. На этот раз от решения самого Мартынова ничего
Бондаренко спустил курок. Но выстрела не последовало. Его «наган» дал осечку. Пухлые губы Григория Степановича нервно дрогнули. И в ту же секунду выстрелил Мартынов. Пуля ударила Бондаренко в грудь. Его отбросило назад, и он грузно опрокинулся наземь. Мартынов опустил «наган» и попытался двинуться с места, тяжело подволакивая раненую ногу. Но только лишь попытался. Грубый удар в спину заставил его ткнуться лицом в мостовую. Кто-то поставил сапог на затылок поверженного. Однако Мартынов и не собирался оказывать никакого сопротивления.
– Он здесь, ваше благородие! – громко возвестил человек, чья нога покоилась на затылке Мартынова. – Я взял его. Держу на мушке.
Глава 17
Мы обязаны спасти его!
– Мы обязаны спасти его! – В голосе Лизы появились не присущие ей визгливые истеричные интонации.
Она нервно расхаживала по комнате, до хруста заламывая пальцы. Лицо девушки было покрыто мертвенной бледностью и на этом фоне покрасневшие от слез глаза смотрелись почти алыми.
– Что ты молчишь, Кеша?
Крестовый не поднял головы. Смяв очередную папиросу в пепельнице, он тут же прикурил новую.
О том, что Мартынов арестован и находится в руках департамента полиции, стало известно утром. А до этого момента еще теплилась смутная надежда, что Арсению удалось вырваться из оцепления. Но чуда не произошло. Хорошо еще, что Мартынов был жив. Пока жив. Крестовый и все остальные отлично понимали, какой приговор будет вынесен их товарищу после суда. По Хитровке уже ходили упорные слухи, что казнь Арсения Мартынова будет публичной. Обер-полицмейстер собирался устроить из этого самое настоящее представление.
Кеша скрипнул зубами. И как же так вышло, что именно вчера его не оказалось на малине? Не проведи он ночь в объятьих Агафьи, все могло сложиться иначе. И Поликарп, возможно, остался бы жив, и Мартынов был бы сейчас рядом. Крестовый знал, что принести себя в жертву системе должен был именно он. Он, а не кто-то другой. Но сделанного не воротишь.
Лиза просила спасти Мартынова. Нет, она даже не просила. Она требовала. Но тут Крестовый был бессилен. Подобный подвиг был не по силам даже ему. Спасти?.. Как? В случае с Капитолиной это удалось сделать, но повторить подобное не получится. При всем старании…
– То есть мы так и будем сидеть? Я правильно поняла? – Теперь Лиза обращалась к сестре, остановившись против дивана, на котором сидела Капитолина. – А он бы, между прочим, не сидел бы. Окажись на месте Арсения кто-нибудь из нас, он бы уже действовал.
– При иных обстоятельствах я бы даже не сомневалась. – Капитолина медленно развязала кисет с табаком. Настенные часы слева от нее пробили девять раз. – Система прежде всего. Ты это знаешь не хуже меня, Лиза. И не так давно я смирилась с тем, что в жертву должны были принести меня. Но в данном случае… Я в личном долгу перед Арсением. А долги нужно отдавать.
– Ну и? – не унималась Лиза. – Что мы предпримем?
– Не мы, а я, – последовал жесткий и лаконичный ответ. – Долг перед Арсением – это только мой долг. К вам он не имеет никакого отношения. Сейчас важно другое. Мы должны выяснить, как так случилось, что никто не предупредил нас об облаве. Ты узнал, Крестовый?
На этот раз Кеша тяжело поднял голову.
– Легавые легко прошли все наши заслоны, без особых проблем сняв «стремных», – поведал он о том, о чем сам узнал не далее, как пару часов назад. – Причем сработали грамотно. Комар носа не подточит, как говорится. То есть они заранее знали, кто и где должен стоять?
– Откуда?
– Кто-то им рассказал об этом. Евстафий сейчас выясняет, как такое случилось. Я жду от него весточки с минуты на минуту.
– Об этом мог рассказать кто-то, кто хорошо знал систему изнутри, – медленно и с расстановкой произнесла Капитолина. Она уже пристроила по очереди в каждую из ноздрей понюшку табака. Глубоко втянула воздух. Чихнула. – И мне это совсем не нравится.
– Мне тоже, – откликнулся Кеша.
У Крестового уже имелись на этот счет кое-какие неприятные догадки. Но стопроцентной уверенности не было. А потому он и не спешил делиться потаенными мыслями с сестрами Вайсман. Пусть сначала Короткопалый все выяснит как следует.
Повисла тишина, нарушаемая лишь равномерным ходом часов и стуком Лизиных каблучков. Девушка вновь принялась мерить шагами комнату. Ее не особо волновал вопрос о предательстве. Гораздо больше Лиза беспокоилась за судьбу Мартынова. Неужели она больше никогда не увидит его? Неужели такое возможно? Лизе самой не хотелось в это верить. На глаза снова навернулись непрошеные слезы. Девушка поспешно отвернулась к окну и выудила из рукава кружевной платочек с вышитыми на нем золотистыми нитками буквами «Е» и «В».
Скрипнула дверь, и все трое повернули головы на вошедшего. Это был Евстафий. Не снимая пальто и фуражки, он быстро прошел на середину комнаты и опустился на сафьяновый диван рядом с Капитолиной.
– Ну что? – нетерпеливо спросила старшая Вайсман. – Узнал?
– Узнал. – Евстафий коротко кивнул. – Легавые взяли Косматого вчера в девять вечера. Он и не успел выставить всех заслонов. На остальные навел. Пороховицкий умеет развязывать язык, если захочет.
Короткопалый замолчал, и по его лицу Кеша понял, что подельник поведал им далеко не все.