Лихая шайка

Сухов Евгений Евгеньевич

– Я не хочу, – заупрямилась Лиза. – Я лучше тут, Капа.

– Тебе не стоит на это смотреть.

– Но ты же сказала, что все будет в порядке.

– Все равно не стоит. Я прошу тебя, Лиза, сядь в карету. Евстафий!

Короткопалый почти силой оттащил девушку назад, но заставить ее сесть в экипаж он так и не смог. Они вдвоем остались стоять возле подножки, и Евстафий по-прежнему обнимал Лизу за вздрагивающие плечи. У него и самого ком застрял в горле.

Барабанный бой нарастал. Из Васильевского переулка показалась процессия. В сторону площади мерным шагом приближались жандармы, сверкая на солнце блестящими пуговицами и вооружением. Впереди всех двигались четверо барабанщиков,

старательно и усердно отбивая мелкую дробь. В хвосте процессии обозначилась черная телега с высокой скамейкой. На ней сидел один-единственный человек в грязном сером полупальто и с непокрытой головой. Он бессильно покачивался из стороны в сторону при каждом толчке. Телегу тащили две тощие гнедые лошадки, и с того места, где стояли Крестовый с Капитолиной, повозка казалась похожей на большой гроб. Перед глазами старшей из сестер Вайсман все помутилась, но она сумела взять себя в руки. Кеша еще сильнее сжал рукоятку «нагана». Для них обоих не составило труда узнать сидящего в повозке человека. Узнала его и Лиза. Девушка рванулась вперед, и Евстафию стоило огромных усилий удержать ее в своих объятиях. Лиза собиралась крикнуть, но ей своевременно закрыли рот ладонью. Она что было сил укусила Короткопалого за пальцы. Он стерпел. По запястью потекла тонкая струйка крови.

– Ты не ответила на Лизин вопрос, – напомнил Крестовый, не глядя на Капитолину.

Он не в силах был оторвать взгляд от телеги и идущих перед ней жандармов.

– Какой вопрос?

– Уверена ли ты в том, что все будет в порядке.

– Да… Да, я уверена. Ты доволен, Крестовый?

Он не стал больше ничего спрашивать. Было понятно, что Капитолина нервничает не меньше, чем сам Кеша.

Телега продолжала катить к помосту, стуча колесами. Крестовый вгляделся внимательнее и заметил, что покачивающийся из сторон в сторону Мартынов улыбается. Обнаженная грудь его тяжело и неровно вздымалась. На цепочке болталась покореженная пулей ладанка с изображением Николая Угодника. Кеша обернулся на Лизу и понял, что она видит то же, что и он. Евстафий продолжал крепко прижимать девушку к себе. Глаза Лизы были безумными.

– Все будет в порядке, – прошептала Капитолина.

Она говорила сама с собой.

Повозка остановилась рядом с эшафотом. Людская толпа на площади стала еще плотнее. Многие принесли с собой скамейки и табуретки, чтобы было на что встать и лучше видеть происходящее. Раскрасневшиеся от бега лица, крики, брань, исступление – все смешалось в единую колышущуюся массу. Крестовый расстегнул ворот рубахи. Казалось, ему не хватает воздуха.

Закованный в кандалы Мартынов, прихрамывая на правую ногу, спустился с повозки. Он был ранен. Жандармы хотели помочь пленнику, но Арсений гордо отказался, оттолкнув их руки. Ступив на булыжную мостовую, он покачнулся и чуть было не упал. Толпа негодующе заревела. Посыпались новые проклятия. Кеша выхватил револьвер. Пот градом катился по его впалым щекам. Капитолина покосилась в его сторону. Хотела было что-то сказать, но передумала.

– Пусти! – прохрипела Лиза из-под ладони Короткопалого. – Я хочу туда… К нему…

Евстафий остался неподвижен. Кровь из прокушенных пальцев уже стекала ему за рукав. Но он, не отрываясь, взирал на то, что происходило на помосте.

Мартынов уже взошел на эшафот. Вместе с ним поднялся и один из жандармов в парадной форме. В руках у него была бумага. Арсений остановился рядом с палачом. Тот спустил веревку с петлей на конце, проверил ее на прочность и обернулся к Мартынову. Негромко сказал что-то, и приговоренный покачал в ответ головой. Крестовый догадался, что Арсению было предложено одеть на голову мешок, но он отказался.

Капитолина нервно поглядывала

в сторону Васильевского переулка.

– Все будет в порядке… – как заведенная твердила она, заламывая руки.

– Надо что-то делать, Крестовый, – окликнул Кешу Евстафий. Голос его надломился. – Чего мы стоим? Они же сейчас повесят его! Ты что, не видишь, дьявол тебя побери!

Крестовый нервно сглотнул. Поднял вверх руку с «наганом» и прицелился в голову палачу. А что это изменит? Не жандармы, так толпа разорвет их на части. Их всех, и Мартынова в первую очередь. Кеша опустил оружие.

– Как же так? – Капитолина отступила на шаг назад. – Он же обещал…

Мартынову надели на шею петлю. Палач проверил надежность узла, подтянул его. Барабаны смолкли, и вся площадь на пару мгновений погрузилась в звенящую тишину. Толпа тоже затихла. Затем стоящий рядом с Арсением жандарм громко зачитал приказ генерал-губернатора.

– Стреляй же, Крестовый! Чего ты ждешь? – прошипел Евстафий.

Он сам готов был потянуться к оружию, но Лиза еще более неистово забилась в его объятиях.

– Стреляй!

Крестовый вновь вкинул «наган» и снова опустил его. Здравый рассудок боролся с эмоциями. Вспомнились слова покойного Поликарпа: «Мартын не впишется в систему. Это не его». Но Мартын вписался. Сумел. И теперь собирался сложить голову за эту систему. А что же он, Крестовый?.. Кеша колебался…

Изменить уже ничего невозможно.

– Он обещал, – на выдохе произнесла Капитолина.

Она отступила еще на шаг назад.

– Поздно, Капа, – отозвался Крестовый. – Слишком поздно…

Силы оставили Лизу. Или не выдержали ее нервы. Дважды дернувшись, она обмякла и повисла на руках Короткопалого. Он опустил ее на мостовую и наконец сумел-таки выхватить «наган». Крестовый бросился к нему и перехватил за запястье.

– Нет, Евстафий! Это ничего не решит.

– Какого черта? Это решит судьбу Мартына!

– Не решит. Его все равно убьют. А вместе с ним погибнем и мы. Погибнет система. Опомнись!

– Ты болен, Крестовый! – Евстафий попытался отпихнуть подельника, но Кешина хватка оказалась значительно сильнее. В мощи и габаритах Короткопалый явно проигрывал ему. – Мы должны хотя бы попытаться.

– У тебя глаза есть? – Крестовый тяжело дышал. Капли пота катились ему за воротник. – Нас всего трое. Лизу я не считаю. Нужно было брать с собой людей. А теперь…

– Иди к черту!

Евстафий изловчился и свободной рукой ударил Крестового по ребрам. Ответ Кеши не заставил себя ждать. Коротко, без замаха он впечатал кулак в лицо приятеля. Из разбитого носа брызнула кровь. Евстафий опрокинулся назад, больно стукнувшись спиной о рессору экипажа. Крестовый быстро нагнулся и вырвал из руки Короткопалого «наган». Убрал его под пальто. Обернулся.

Жандрам в парадной форме закончил читать приказ. Толпа снова взвыла, барабаны выдали быструю дробь, затем смолкли и в ту же секунду палач выбил скамью из-под ног Мартынова.

– Как же так? – снова вымолвила Капитолина. – Он же…

Тело Арсения дернулось раз, другой, третий… И замерло. Изображение Николая Угодника на груди повешенного продолжало раскачиваться из стороны в сторону.

Из Васильевского переулка на полном ходу выскочила пролетка и устремилась в направлении эшафота. В экипаже сидел человек в сером длинном пальто и шляпе с загнутыми полями. Он соскочил с подножки прежде, чем лошади стали, и бегом приблизился к жандарму, который всего секунды назад зачитывал приказ генерал-губернатора. Протянул ему лист бумаги. Жандарм развернул его, бегло прочел и растерянно обернулся на повешенного преступника. Поскреб в затылке всей пятерней и в заключении беспомощно развел руки в стороны.