Лихие. Депутат
Шрифт:
— О! Сергей, подгребай сюда! — милостиво махнул мне Гирш, разрешая зайти в собственное помещение. — Коньяк будешь?
— Полтинничек, не больше, — предупредил я. — За компанию.
— За компанию… — по-акульи усмехнулся Гирш. — Я ведь тебя и позвал за компанию поговорить. Догадываешься, о чем пойдет речь?
— Нет, — пожал я плечами.
— Странно, — удивился Гирш. — Тебе же Роберт в Лондоне все разжевал.
Буду до последнего строить из себя дуболома.
— А… — протянул я. — Такой худой, в нарядных котлах? Да я толком не вкурил, чего ему надо было. Плел что-то непонятное про защиту окружающей среды и безопасность на производстве.
— Хватит ваньку валять, — жестко посмотрел на меня Гирш. — Все ты понял, Сергей. СНК надо выводить на лондонскую биржу. Хватит жить как в лесу, нужно цивилизованные формы хозяйствования внедрять.
— Ну и зачем мне это? — спросил я его в лоб. — Мне от этого пользы ни на грош, одна маета. Знаете, сколько стоит аудит Большой тройки для того, чтобы выйти на биржу?
Дуболома долго строить не получилось. Попробуем по-другому.
— А это уже не твой вопрос, — опустил он меня на землю. — Тебе эту компанию на блюдечке принесли, надо поделиться с большими людьми.
— А если я не захочу поделиться? — отсалютовал я стаканом. — Я вроде и так регулярно засылаю. У некоторых больших людей уже скоро щеки лопнут.
— Ты думал, решил в Бутырке свой вопрос и все, выскочил? — прошипел он вдруг, и меня словно из ушата ледяной водой облили.
— Не понимаю, о чем вы, — широко улыбнулся я, стараясь, чтобы пальцы не дрожали. — Я депутат, меня нельзя в Бутырку.
Так вот кто мне веселую жизнь устроил… Значит, сначала хотел просто бизнес отобрать, по беспределу, а теперь с другой стороны заходит… А кто же все исполнил-то? А вот сейчас и узнаем.
— Да ты не кипятись, Аарон, — налил я ему еще коньяка, окончательно переходя на «ты». — Разве я без понятий совсем? Но посуди сам, кому понравится, когда кусок прямо из горла тащат. А мы за него, между прочим, кровь проливали. У меня троих пацанов жестко покалечили, я им пенсию плачу. Мы с тобой все порешаем, не волнуйся. Только я в этих биржах не понимаю ничего. Может, у тебя кто головастый есть?
— Сёму Смолевича знаешь? — отмяк Гирш, а я облегченно выдохнул. Ну вот и все. Флеш-рояль. Значит, Смолевич эту поганку замутил.
— Шапочно, — поводил я пальцами в воздухе, изображая ими некоторую неопределенность. — В приемной Хасбулатова виделись как-то раз, в казино он тут был. А по бизнесу и не пересеклись почти.
— Ну, вот и познакомишься, — милостиво кивнул Гирш. — Ты сделай все как надо, а мы тебе еще тему жирную подбросим. Ты не волнуйся, такие услуги мы не забываем…
Он пел и пел, а я судорожно размышлял. Мы! Он говорит не я, а мы. Кто эти мы? Те, кто мою страну растаскивает? Наверное. А поставлен от этих людей Джордж Сорос, главный доставщик демократии папуасам. Именно с ним я вскоре должен увидеться. Меня протестируют на предмет вменяемости. Видимо, появились немалые сомнения, достоин ли я и дальше работать за них губкой, собирая на себе все говно.
— Ну, я пойду? — протянул я руку.
— Иди, — дозволил Гирш. — И не пропадай больше. Обижусь.
Китаец появился у меня дома через неделю, сияющий, как медный таз. Мы обнялись, и я задал вопрос, мучивший меня с той самой минуты, как только узнал о его появлении.
— Братан, ты что, оформил паспорт?
Он молча достал из внутреннего кармана зеленую книжицу с надписью Republic of Korea и иероглифами.
— Но как? — едва вымолвил я. — Ты все-таки женился? И что за прическа у тебя? Ты как клерк из банка выглядишь.
—
— Так это… — показал я на паспорт и прическу.
— Напрокат взял, за косарь зелени в неделю, — кивнул Димон с довольной мордой. — У одного из наших бедолаг, что на заводе спину гнет. Я оттуда по своему паспорту в Турцию полетел, а из Стамбула по корейскому — сюда. Я тебя уверяю, братан, турки азиатов друг от друга не отличают. Впрочем, для корейцев все круглоглазые варвары тоже на одно лицо. Они там шовинисты еще те.
— То есть ты сейчас официально в Турции! — восхитился я. — Красавчик! Ни маме, ни папе, ни Карасю! Ни единой душе, что ты здесь! Понял?
— Да что тут у вас происходит-то? — пристально посмотрел он на меня.
— Да ничего особенного, господин У Джин, — усмехнулся я. — Кое-кто решил нас отжать. А мы с тобой возразим против этого акта насилия. Ты готов?
Глава 6
Визит Сороса в Москву мало чем отличался от визита главы какого-нибудь правительства инкогнито. И вроде обычный коммерсант, пусть и весьма успешный, но все, кто был в теме, относились к этому событию очень и очень серьезно. Как инвестор этот тип был мало интересен, а вот сеть развертываемых им фондов, плотно завязанных на западные разведки, заставляла недобитые спецслужбы молодой России в отчаянии рвать на себе волосы и жевать рукава кителя. Прямо на глазах интеллектуальная, научная и управленческая элита стран перекрашивалась в нужные цвета, и все это проходило под знаменем привнесения демократических ценностей на дикие земли. А еще господин Сорос в моей прошлой жизни пытался инвестировать в нашу страну (читай — хотел купить на халяву и перепродать дороже), но не на тех напал. В российском правительстве сидело еще более отпетое жулье, чем он сам. В результате несложной комбинации господин инвестор угорел на миллиард долларов и унес ноги, на ходу зализывая раны.
А пока его здесь ждут, мы с финансовым блоком в лице Йосика Варшавера занимались тем, что он называл мозговым штурмом, а я — мудёвыми рыданиями. Причина уныния была предельно проста: стресс-тест наш банк при отзыве депозита Минфина не проходил никак. Все просто разваливалось, даже несмотря на то, что инфляция понемногу превращала чудовищную поначалу сумму в не такую уж и чудовищную.
— Может, выпустить акции банка? — Йосик, который не спал вторые сутки, обнял больную голову обеими руками и с мукой во взоре уставился на меня. — Продадим их каждой старушке на лавочке. Золотые горы пообещаем…
— И зачем? — спросил я его.
— Обрушим показатели, и через год выкупим в десять раз дешевле, — с надеждой посмотрел он на меня.
— Порвут, — значительно молвил я, вспоминая опыт «народных айпио» из моей прошлой жизни. — Такие фокусы позволены не только лишь всем. Нам они не позволены.
— Да, точно, — с кислой миной кивнулЙосик, — но, согласись, шеф, идея-то перспективная…
Так мы перебрали еще множество его идей, от вполне рабочих, вроде продажи недвиги на Кипре, и заканчивая такими, что граничили с клиническим идиотизмом. Мозговой штурм он такой, бессмысленный и беспощадный.