Лихие. Депутат
Шрифт:
— С ума сойти! — Василич даже галстук ослабил. — Чудно это все…
— Да ты самого главного так и не понял! — жестко сказал Месяцев. — Он же теперь неприкасаем! После того как он на заложников обменялся и лишился пальцев, на него люди молиться готовы. Он икона, в такую его мать! За него тебе любая бабка глаза выцарапает. Он себе такую броню нарастил, что ее из танка не прошибить. И Первый канал тоже его. А на носу следующие выборы… И теперь все ждут, когда он выйдет в программе «Время» и скажет, кого он лично считает достойным человеком. И я тебя уверяю, кого он назовет, тот и станет следующим президентом.
Месяцев перешел
— Слухи ходят, наш шеф тоже хотел, но не прошел кастинг… Но я тебе этого не говорил.
— А кто же этим фондом рулит? — жадно спросил Василич. — Там же такая кормушка…
— Даже не мылься, — развеял его мечты генерал. — Сама Елена Геннадьевна Хлыстова тем фондом руководит. А ее коррумпировать, как ты понимаешь, не получится. У нее и так все есть.
— Да она же продавщица бывшая, — наморщил лоб Василич вспоминая. — Я вроде так слышал. Кто еще за бандита пойдет?
— Смотри не ляпни где-нибудь, — укоризненно глянул на него Месяцев, — а то очень неудобно получится. У нее отец доктор наук и академик. Очень уважаемая семья. И она весьма культурная дама. Ну, почти всегда. Когда не злится… Случай один расскажу, обхохочешься… Это два года назад было. Тогда еще не все поняли, что это за благотворительный фонд такой.
Олег Викторович Цапко с наслаждением выпил горячий чай с лимоном. Положительно, день был хорош. Да и весь месяц тоже. Он прикупил квартирку в Испании и сыграл свадьбу дочери в хорошем московском ресторане. Потратился, в общем. Но ведь не зря он директор пансионата для престарелых и инвалидов. Тут копеечка, там копеечка, вот и рублик складывается. А инвалиды… Да им все равно подыхать. Половина — бывшие зэки, а вторая половина — старики одинокие, от которых собственные дети отказались. Никому до них нет дела. И пожаловаться они не могут, вмиг огребут от завхоза и парочки крепких санитаров. Тут у Олега Викторовича полный порядок, контингент к ногтю взят. Сладостные мысли прервал шум мощных моторов во дворе, и директор с изумлением рассматривал три тонированных Геленвагена, откуда вылезли плечистые парни в кожаных куртках. Они открыли заднюю дверь средней из машин, и оттуда вышла прелестная женщина в такой шубке, что у Олега Викторовича глаза на лоб вылезли. Это точно не нутрия и не норка, а других видов меха он и не знал. Здоровенный парень открыл перед дамой дверь, и она проследовала внутрь.
— Чего это она здесь забыла? Родственник у нее тут, что ли? — удивился директор и погрузился в свои мысли.
Олег Викторович почти уже забыл про странную посетительницу, но машины внизу и не думали уезжать и негромко фырчали мощными моторами. Февраль все же, греются. Вдруг дверь открылась, и в его кабинет зашла та самая дама, которая вблизи оказалась еще красивее. А еще в ее ушах загадочным блеском сияло как минимум по карату…
— По карату? — удивился Василич. — Ты же говорил, у них денег куры не клюют. Я думал, там хотя бы пять карат будет…
— Елена Геннадьевна считает, что пятикаратники — это для жлобов, — пояснил Месяцев. — Ей не нужно таким способом свой статус подчеркивать. Не перебивай. Так вот…
— Почему у вас люди лежат в луже мочи? — звенящим от ярости голосом спросила дама. — Где памперсы для взрослых, которые передал наш благотворительный фонд? Мы профинансировали
— А вы, собственно, кто такая, дамочка? — недоуменно поднял бровь директор. — И по какому праву тут распоряжаетесь? Тут государственное учреждение, и я вам никаких отчетов давать не обязан.
— У вас ветеран войны лежит в третьем блоке, — прошипела дама, и теперь она не казалась Олегу Викторовичу такой красивой. Фурия просто. — Его не переворачивали несколько недель. У него в пролежне голая кость торчит! Его матрас разложился от мочи, а панцирная сетка врезалась в тело!
— Я сейчас милицию вызову! — побагровел Олег Викторович и взялся за трубку. Но та молчала.
А вот дама смотрела на него и презрительно улыбалась. Видимо, она знала, почему не работал телефон.
— Семен! — крикнула она, и в кабинет протиснулся двухметровый громила, который посмотрел на Олега Викторовича так, что у него поджилки затряслись. А дама пояснила.
— Семен служил в Афганистане. И в одной из палат у вас лежит ветеран Афганистана без ног…
— Он алкоголик! — поспешно ответил директор пансионата. — Он просто ненормальный алкоголик.
— В общем, так, — дама сморщила тонкий аристократический носик и повернулась к громиле. — Семен, ты с ребятами остаешься здесь. Разберитесь тут, но я очень прошу, постарайтесь хоть в этот раз никого не искалечить. Нам скандалы не нужны. Это всегда так неприятно!
— Вы уедете, Елена Геннадьевна? — преданно посмотрел на нее громила.
— Да, мне в аэропорт спешить нужно, — сказала дама. — Кстати, у него есть квартира в Испании, коттедж неподалеку и машина хорошая. Он у тебя на контроле.
— Есть, — почти по-военному ответил громила и с жуткой улыбкой двинулся в сторону директора.
— Да что тут происходит? — только и сумел вымолвить Олег Викторович, но продолжить не смог, так как могучая рука выдернула его из кресла и бросила на пол. А пара направляющих пинков привели его в коленно-локтевое положение.
— Даже не вздумай подняться! — услышал Олег Викторович, и после этого мир вокруг него заиграл салютом разноцветных вспышек. Он и не знал раньше, что носком берца по копчику — это так больно.
Зрелище, которое последовало за этим, персонал и пациенты не забудут никогда. По драному линолеуму коридора полз на карачках здешний царь и бог, который каждые два метра получал могучий пинок в зад, отчего подлетал с тонким поросячьим визгом.
— Куда пошел? Тебе сюда! — Семен ударом слева направил его прямо в палату, где лежали люди, которые не вставали уже очень давно. Под кроватями засыхала моча, а смрад стоял такой, что Олега Викторовича чуть не вырвало.
— Языком слизывай! — скомандовал Семен, когда директор пансионата очутился перед лужей мочи.
— Я… я не буду! — осмелился было вскинуть голову Олег Викторович.
— А так! — к его затылку прижалась холодная сталь пистолета, и лязгнул затвор. — Не вводи в искушение, тварь. Слизывай, или я тебя прикончу, в натуре!
— И чем эта дикая история закончилась? — Василич слушал, неприлично открыв рот.
— До самого президента дошло, — хмыкнул Месяцев. — Министр жаловаться пришел на жену Хлыстова. Она ведь такое еще несколько раз устроила.