Лихие. Депутат
Шрифт:
— Да вы, блин, совсем ненормальные? — растерянно спросил я, разглядывая эту безумную поделку.
— Чё не так? Ну круто же! — непонимающе посмотрел на меня пацаны. — Мы их из судебной экспертизы выкупили. Не пропадать же добру. На память тебе, Серый!
— Унесите эту херню отсюда! — меня даже передернуло от нахлынувших напоминаний. — Я знаю, кто это придумал. Если, Димон, еще раз услышу, что ты кокс нюхаешь, я твой подарок по назначению применю. Ну, ты меня понял… Не забудь только мушку спилить.
— А давайте танцевать, мальчики! Что вы скучные такие! — заверещала
— Я ждала тебя, так ждала
Ты был мечтою моей хрустальною
Угнала тебя, угнала
Ну и что же тут криминального?
Модель, пытаясь фальшиво подпевать, начала раздеваться и полезла на стол, топча тарелки острыми каблуками туфель-лодочек. Из-под ее ног во все стороны полетели салаты и осколки посуды. Пара девчонок подхватила ее порыв, и они тоже полезли на стол. Одна осталась в поясе и чулках, а вторая — только в бусах и серьгах. А нет! Еще обручальное кольцо на пальце оставила, шалунья. Что же, кажется, вечер начался…
Острые вспышки просветления настигали, как бросок кобры. У меня перед глазами вспыхивало изображение, которое я рассматривал со стороны, словно кино. Вот голые, пьяные в дрова, телки пляшут на столе, перемешав в кашу остатки шашлыка и салатов… Вот они же бегают по заднему двору, засаженному соснами, и визжат. Почему визжат? О! Да мы же расстреливаем их из пейнтбольных маркеров. Их Димон привез. Он недавно увлекся этой иноземной забавой. Девки, одетые в зайчиков, довольны — им нехило за это заплатили. Даже соблазнительные позы принимают, чтобы именно в них целились. Это ужасно больно, но ведь мы платим сто баксов за каждое попадание! Еще бы они жаловались. Некоторые уже в желтых ляпках с ног до головы, а под ними наливаются багровые кровоподтеки…
— Этих в баню не берем! — во весь голос орет Китаец, у которого закончились шарики. — Пошли, пацаны, там свежие телки ждут…
Баню у Карася было сложно назвать баней. Дом на двести квадратов, куда вел крытый коридор, впечатлил всех. Сауна, русская парная, хамам, бар, бассейн и комнаты отдыха…
— Ну ты даешь! — Копченый, который банщиком был знатным, в восторге хлопнул Вовку по плечу. — Вот это ты дал! Я к тебе каждую субботу ездить буду!
— Ща пива принесу, — Карась улыбался как Чеширский Ккот, во все тридцать три зуба. Своей баней он гордился невероятно.
— Слушай, Серый, — негромко сказал Григорий, морщась от пьяных визгов девчонок, которые ныряли в ледяную купель. — Бауманские Компаса взорвали. Лобня теперь ничья. Прибрать бы надо обратно.
— Не суйся туда, — ответил я, сдувая пену с кружки. — Отдадим верному человеку, пусть работает. Это теперь не наша тема.
— Да как же… — растерялся Копченый. — А чем мне еще заниматься? Больше ведь тем и нет. Только отнять и поделить.
— Скоро будут, — пообещал я.- Ищи землю в центре, участки вокруг МКАДа,
— А? — испуганно вскинул голову потухающий Варшавер, который принял свою судьбу со смирением, как и подобает славному сыну иудейского народа. Ему опять пришлось бухать.
— Что «а»? — недовольно спросил я, понимая, что еще немного, и меня самого развезет в кисель. Пиво после водки…
— Ты акции этих… доткомов скупаешь? — грозно спросил его я.
— Скупаю, — покорно ответил Йосик. — Страшно, аж жуть… Там же пирамида похлеще МММ.
— Херня, — отмахнулся я. — 31 декабря 1999 года сбросишь, а потом зашортишь. И еще раз заработаем.
— Почему 31 декабря? — с тупым недоумением спросил Копченый.
— Два раза порадоваться хочу, — усмехнулся я.- Нет… три, в этот день еще Новый год будет!
Копченый, судя по выражению лица, ничего не понял, и на всякий случай отодвинул от меня кружку с пивом.
— Ох, Сергей Дмитриевич, — горестно вздохнул Йосик, к которому, наконец, возвращалась жизнь. — Если все получится так, как вы говорите, то мы заработаем… Да я даже не знаю, сколько мы заработаем… Столько нулей у меня в калькуляторе не поместится. Мы только за этот месяц десять процентов в валюте сделали… Мне так страшно, что я даже спать почти перестал. Не может такое долго продолжаться. Это же форменное безумие, деньги из воздуха!
— Не волнуйся, скрипач, — похлопал я его по плечу. — Делай, как я сказал, и не бойся ничего. Операция «Большой хапок» в полном разгаре. Когда бабло вытащим оттуда, все самое интересное только начнется…
— Да что еще может начаться? — испуганно пискнул Йосик. — Наша брокерская контора на Кипре сидит в долгах по уши! Мы же на заемные деньги играем. Если мы угадаем, это же миллиарды… долларов… А если проиграем?
— Не проиграем, — ударил я кружкой по мрамору столика и разбил ее к чертям. Накидался все-таки…
— Да? — заинтересовался Копченый. — Миллиарды баксов? Тогда без базара, ну ее, Лобню эту. Пацанам из близких отдам, пусть балуются. А куда мы такое бабло денем? Я вот после Вовкиной бани даже не представляю, чего еще желать можно.
— Песню помнишь? — усмехнулся я и фальшиво напел: — Я желаю счастья вам! Поняли?
— Не поняли, — в унисон помотали головами мои собеседники. Они думали, что я уже совсем готов.
— Счастье всем, даром, — ответил в слюни пьяный я. — И пусть никто не уйдет обиженным. Читал?
— Читал, — кивнул Йосик. — А какое отношение имеет «Пикник» Стругацких к нашему бизнесу? Там же вообще не об этом.
— Ты хочешь быть счастлив, Иосиф? — ткнул я в своего финансиста пальцем здоровой руки.
— Хочу! — смело кивнул он. Он, как и свойственно умному человеку, всегда сомневался. Но только не в этом случае.
— А ты счастлив, — продолжил я, — когда каждое утро твою машину обыскивает охрана на предмет бомбы под днищем? Когда твоих детей в школу возят под конвоем? Когда в стране такой бардак, что стыдно телевизор включать? Тебя поганая морда Миши Козырева делает счастливым?