Лихие. Депутат
Шрифт:
— Так, — кивнул я. — Куклу долго делать, как я слышал. А изготавливают их в Лондоне, за десятку баксов. Дай ему разумный срок. Ровно неделю, до следующего выпуска. Если не уложится, пусть сам в землю закапывается.
— Так, Гусев эту передачу закроет тут же, — с сомнением посмотрел на меня Китаец. — А журналюг уволит.
— Так, в этом весь смысл, братан, — усмехнулся я. — Он уволит, а я приму. Ты забыл, чей Первый канал сейчас? Выборы на носу! — я постучал его пальцем по лбу. — Головой думать надо! А не удары в нее пропускать.
Димон
— Да что за лох! — ударил я кулаком по мягкому подлокотнику дивана. — Киллер, бля! Да кто же ствол оставляет! Дебил!
— Полностью согласна, — второй раз за день удивила меня Ленка. Она презрительно смотрела, как Винсент Вега корчился на унитазе, изрешеченный очередью, выпущенной из его собственного Узи. — Поразительный идиот.
Мы собрались было продолжить просмотр, но тут зазвонил телефон. Домашний. Сейчас? Да кто посмел? Его же ни в каких справочниках нет.
— Слушаю! — хмуро сказал я, понимая, что беспокоит в такое время не абы кто. И я не ошибся.
— Добрый вечер, Сергей Дмитриевич, — раздался голос, который я хотел услышать меньше всего на свете. Конечно, Лубянка звонит, в такую ее…
— Месяцев беспокоит, — сказал генерал. — К вам направлена машина ЗиЛ. Фургон. Нужно принять и разгрузить.
— Чего-о? — только и смог сказать я.
— У вас есть камин? — мягко поинтересовался генерал. И сам ответил на свой вопрос. — Есть, я же знаю, и он очень большой. Разожгите пока…
— Сережа, что это? — прошептала Лена, разглядывая гору бумажных ящиков, которой заставили нашу гостиную. — Это то, что я думаю?
— Да, Ленок, — ответил я, открывая ящик, на боку которого нарисовали фломастером цифру 1. — Смотри, какой я был в шестнадцать лет.
— Смешной такой! — фыркнула Ленка, листая мое уголовное дело. — Мальчишка совсем. И глаза такие наивные… Убийство по неосторожности… Ужас какой! Это из-за той девушки, да?
— Да, из-за девушки, — поморщился я и бросил папку в огонь. — Тут вся моя жизнь, Ленок. Все эти ящики, уголовные дела, оперативные материалы за все годы, гуиновские отчеты, прослушка… Они все мне отдали. Я теперь чист со всех сторон.
Да, они рассчитались со мной по-честному. И за оружейный бизнес Гута, и за сеть банков, через которые
— То есть ты теперь законопослушный гражданин? — неверяще посмотрела на меня Лена, которая листала какую-то папку с совершенно квадратными глазами. Судя по фото, это было дело о взрыве, в котором погибли шадринские. Я вырвал папку из ее рук и тоже бросил в камин. Вслед за ней полетели фотопленки из того же ящика. Завоняло гадостно, ну и пусть… Оно того стоит.
— Получается, что законопослушный, — пожал я плечами, прикидывая, что кое-какие крюки на меня все же оставили. Но это мелочи по сравнению с расстрельными темами, что лежат передо мной огромной бумажной кучей. — Тот парень, что наверху, дает мне знаки, Ленок, и я точно знаю, что нужно делать дальше.
— И что же? — с любопытством посмотрела на меня жена.
— Для начала сжечь все это к чертовой матери, — вздохнул я.
— У меня есть куча фильмов, которые мы с тобой еще не видели, — улыбнулась Лена. — Мы будем их смотреть и жечь камин. До самого утра. А если не успеем, то до обеда…
— Давай, — кивнул я и распечатал ящик номер два. — До утра мы точно не успеем, тут надолго…
Глава 25
Неприметный московский ресторанчик, каких много стало в центре столицы, пока еще был полупустым. Обед уже закончился, а ужин еще не начался. Потому-то двое мужчин лет пятидесяти пяти сидели именно здесь, скрытые легкой перегородочкой из деревянной решетки. Они не виделись много лет, хотя когда-то были не разлей вода, со студенческих лет.
— Василич! — генерал Месяцев потрепал товарища по невесть откуда появившемуся пузику. — Расширяешься?
— Ум выпирает, — коротко хохотнул второй, невысокий, почти квадратный мужик с седым ежиком на голове.
— Ну, за встречу! — поднял Месяцев стопку ледяной водки. — Сколько мы с тобой не виделись?
— Да полных девять лет, — прикинул тот, кого звали Василичем. — С девяносто третьего по две тысячи второй. От звонка до звонка отсидел в своем Никарагуа вторым секретарем посольства. Почти безвылазно!
— Куда думаешь теперь? — спросил Месяцев.
— Я бы в контору вернулся, — признался Василич. — Сил уже нет на эти джунгли смотреть. А от моря тошнит уже. Мы и дачку с женой прикупили. Как сейчас в конторе? У вас директор новый, как я слышал? Откуда он?
— Да из Питера, — хмыкнул Месяцев. — Служил в ГДР. Нормальный мужик, ничего не скажу. Наверху его ценят. В политику не лезет, в прессе не светится. Тихушник, каких поискать, но по работе не подкопаться. На своем месте, в общем.
— А расклады сейчас какие? — жадно спросил Василич. — Я какие-то обрывки слухов ловлю, и у меня от них ум за разум заходит. Пояснил бы, Виталий, что за дичь у вас творится.