Лихоморье. Трилогия
Шрифт:
– Что вы задумали, пани Божена? – встревожился Руубен.
– Ничего особенного, хочу устроить небольшой конец света, только и всего.
– Но… но ведь это небезопасно. – Голос финна дрогнул.
– Разумеется. Однако не переживайте, мы, этернокты, не пострадаем.
– Неужели? Ведь мы уязвимы, как все обычные люди, мы же не бессмертны.
– И поэтому укроемся на какое-то время за Барьером. Да что это с вами, Руубен? Вы трясетесь, как при обострении болезни Паркинсона. Уверяю вас, мой план безупречен, я все продумала. Наступит день, вернее – ночь, вечная ночь, и мы больше никогда не будем испытывать нужду в недожитке, но главное… главное,
– Люцифлюсы, – задумчиво протянул Руубен. – Я ни разу их не видел.
– Ну, еще бы! В противном случае мы бы сейчас с вами не разговаривали.
– А вы уверены, что они вообще существуют?
– Еще как уверена! Жаль, здесь слишком темно, не то я сняла бы парик, чтобы продемонстрировать вам свой обожженный череп. Марку повезло больше, на нем была шляпа. И это мы еще прикрывались портьерой во время бегства!
– Так вы их видели? – Руубен оживился, словно всю жизнь мечтал о губительной встрече с люцифлюсами.
– Еще не хватало, конечно, нет! Нас успели предупредить наши преданные соратники. Никому из той группы не удалось выжить, кроме предателя, которым я тоже займусь, как только у меня появится время. А сейчас нам всем надо сосредоточиться и представить, что мы находимся перед замком Осдемониума.
– Интересно, а что представлял себе тот художник перед тем, как впервые угодил к ведьме Лоухи? Ведь он же еще не видел ее жилища, – задумчиво произнес Марк.
– А тебе не все ли равно? – устало и зло перебила его Божена.
– Просто пытаюсь понять, как это работает, – Марк обиженно умолк.
– Так и работает. Каллела представлял себе Похьолу, поэтому и повстречался с Лоухи. Она – хозяйка в том краю, – пояснил Руубен.
– Ну-ка, тихо! Слышите? – Божене показалось, что совсем рядом, в нескольких шагах от них, кто-то кашлянул.
Раздался сухой щелчок, – Марк включил фонарь, – и луч света выхватил из темноты силуэт женщины, стоявшей на тропинке прямо перед ними. Это была худая косматая старуха. Она подняла руку для приветствия и произнесла, слегка растягивая слова:
– Давно-о в наших краях мое имя не поминали! Кто-о такие? Куда-а путь держите?
– Доброй ночи, хозяйка Лоухи! – ответила Божена, у которой отлегло от сердца при виде старой знакомой. – Своих не признала разве?
– Чужестранка! – Старуха кивнула, тряхнув копной седых волос. – Нашли, значит, дорогу. Рада, рада гостям! Есть у меня для вас свежая семга и густое пиво!
– Спасибо за приглашение, дорогая Лоухи, но мы не к тебе идем, а в Лукоморию, что лежит за пределами Похьолы и Калевалы. Дело у нас там важное.
– Обождет ваше дело! Важные дела спешки не терпят. Идемте ко мне, там и расскажете, что за дело у вас такое.
Опасаясь разозлить ведьму Лоухи, Божена осторожно ответила:
– Обещаю, что мы к тебе на обратном пути заглянем.
– Сказала же, поспешите – пожалеете! – Старуха сердито насупилась. – Порадуйте старую, не проходите мимо. Скука меня заедает. Все дни как один.
Божена поняла, что Лоухи их просто так не отпустит и зазывает в свой дом с какой-то определенной целью. К тому же, Блаватская была у ведьмы в долгу, в прошлом та оказала ей одну неоценимую услугу, поэтому она решила уступить старухе.
– Что ж… Совсем позабыла я вкус жирной семги и густого пива! Веди нас, дорогая Лоухи. Известно мне, что нет нигде в мире семги и пива вкусней, чем у тебя! – произнесла Блаватская, шагая навстречу хозяйке Похьолы с распростертыми объятиями.
–
С каждым шагом видимость улучшалась, и вскоре луч фонаря растворился в сером свете, проникавшем сквозь расщелину в горном своде.
6. Ширма для запределья
Горы вокруг выглядели необычно, – этакие кубы и параллелепипеды с идеально ровными краями, похожие на брикеты подсолнечной халвы с обилием карамельных прожилок. Так и тянуло отщипнуть от них кусочек! Белая мраморная крошка хрустела под ногами, словно землю здесь посыпали колотым рафинадом.
– Итальянский карьер! – объявил Виктор Зарубин, хотя минутой ранее все они прочитали название этого объекта на указателе.
– Халвичное царство, сахарное государство! – восхитилась Тильда, обозревая красоты горного парка «Рускеала». По словам Виктора, филиал университета находился прямо за парком, в двадцати минутах ходьбы. До него можно было доехать и на машине, но Виктор, узнав, что никто из его подопечных прежде не бывал в этих местах, предложил пройти дорогой, пролегавшей через мраморные карьеры, которые были главной достопримечательностью не только в этом парке, но и во всей Карелии. Старенький внедорожник, доставивший их сюда, остался на стоянке у центрального входа. За несколько часов они доехали на нем от дачного поселка на Пальеозере, где к ним присоединилась Виола. Встреча с сестрой стала для Тильды приятным сюрпризом: когда Зарубин сообщил, что должен забрать по дороге еще одну будущую студентку, Тильда не предполагала, что узнает в ней свою родственницу, у которой побывала в гостях несколько лет назад.
Они нашли Виолу в роще неподалеку от дома и немало ошарашили ее своим появлением: поначалу девушка впала в ступор и молча разглядывала визитеров, не отвечая на приветствия. Тильде даже показалось, что сестра не помнит ее, но потом Виола ахнула и повисла у нее на шее с радостным смехом.
– Как? Как ты здесь оказалась? – недоумевала сестра и, кажется, не до конца верила в реальность происходящего.
Ей ответил Зарубин. Он говорил примерно то же, что и Тильде в аэропорту Санкт-Петербурга, продемонстрировал такой же пропуск и предложил ей отправиться с ними в филиал Горного университета в Рускеале. Слушая, Виола так ошалело таращилась на него, что, если бы не присутствие Тильды, вряд ли бы позволила ему договорить до конца. Зато ее родители, которых Тильда называла дядей Димой и тетей Катей, обрадовались, узнав, что дочь будет учиться в таком престижном вузе. Их даже не насторожило упоминание о том, что учеба будет проходить не в самом Горном, а в каком-то неизвестном им филиале, расположенном на краю Карелии у самой границы с Финляндией.
– Визиты родителей и других родственников у нас запрещены, но дочь сможет приезжать к вам на каникулах, – сообщил Зарубин, и это тоже не вызвало у них подозрений. Отец Виолы лишь пожал плечами, сказав:
– Оно и лучше для дисциплины.
– Дело не в этом. В нашем филиале проводятся секретные исследования, и во избежание утечки информации доступ на территорию посторонних строго запрещен, – пояснил Виктор.
Пока Виола собирала вещи, он все это время беседовал с ее родителями, охотно отвечая на вопросы, но ухитряясь при этом не сказать ничего существенного. По крайней мере, Тильда и Якур, присутствовавшие при разговоре, не узнали ничего нового.