Лихорадка в ритме диска
Шрифт:
— Мама! — как резаный завизжал Алик, будто его лет десять держали в холоде и голоде, и облепил собой Валюшку. Как-то он это умел, облеплять, — вроде его среди осьминогов воспитывали.
Мы тоже обрадовались, но и удивились:
— Ты чего так рано? Еще неделя не прошла.
— Да, — поморщилась она. — Костик поднадоел, нудный он какой-то.
Не могу сказать, что это было для меня открытием.
— И потом, — она терпеливо отклеивала от себя Алика. Умело, надо отметить, — я думала там поработать немножко, мне заказчик
— А у Кости компьютера на даче не оказалось, — подсказал Мишка.
— Нет, у него ноутбук всегда с собой. Так в коробочке вместо моего диска чужой оказался. Там документы какие-то записаны, откуда он у нас? Да и вообще соскучилась я без вас!
Мы с мамой переглянулись, а Алик тем временем взялся живописать Валюшке события последних дней: про Вадика и Лохматого, про пиццу и зеленый борщ, про то, что опять сломался скейт, а Мишка чинить не торопится, а Олька вчера с утра ругалась за грязный стакан, а потом сама ночью не ночевала дома, с Вадиком уехала, сказала, к друзьям на море, ха-ха!
Мне кое-как удалось вклиниться в этот поток информации, и то лишь потому, что Алику понадобилось набрать свежую порцию воздуха в легкие:
— Валек, а ты этот диск обратно привезла?
— Ну конечно!
— И по пути не выбросила, не выронила, не поломала?
Валюшка встревожилась и полезла в сумку.
— Да вот он, чего вы?
Я бережно открыла коробочку — целенький! Тут же меня сдуло в кабинет.
— Он!!! — заорала я как сумасшедшая, а мамик пустилась в пляс. Остальные опасливо молчали, но мы не стали вдаваться в подробности, и я бросилась к телефону звонить Вадику.
— Не спеши, — вдумчиво изрекла мамусик. — Сколько там наши готовы заплатить хабаровским?
И опять, глядя на мир, нельзя не удивляться. Мы с мамой всего с минуту молча буравили друг друга взглядом, после чего, кажется, стали еще роднее. Звонить Вадику расхотелось, домочадцы так и остались в недоумении, но ничего не спрашивали, а я удалилась курить в «зимний сад», против чего мама, как ни странно, возражать не стала.
Через сорок минут я нашла все семейство чаевничающим в гостиной. Почти не сомневаюсь, что мамусик избавила меня от необходимости посвящать их в предшествующие подробности и уже успела сделать это сама. На меня взирали с надеждой, и я изрекла:
— Нам нужен независимый телефонный номер, красная повязка на рукав, милицейский жезл и мужчина.
За мужчину сразу решено было выдать Костика, красную повязку с надписью «Дежурный» приволок Алик, а Мишка почесал за ухом и порадовал:
— Женька из двенадцатой квартиры вчера возле гаражей сим-карту нашел. Может, у кого-нибудь телефон сперли, а карту выкинули. Или просто потеряли.
— Тащи, — велела я. — Хотя она, скорее всего, заблокированная, проверим. А Женьке, скажи,
Мишка смотался за пять минут и приволок заветную картонку. Мы вставили ее в Валюшкин мобильник, ну а нажимать кнопки доверили, конечно, мне.
Посредством несложных манипуляций мне удалось определить номер, а также телефонную компанию, к которой принадлежала наша сим-карта. После нажатия еще пары кнопок выяснилось, что «на нашем лицевом счете осталось восемь долларов сорок четыре цента». Нам подозрительно везло в этот вечер! Надо покрепче держать удачу за скользкий хвост! Оставался милицейский жезл. Я повздыхала и набрала сотовый Сидорчука.
— Алло! — настороженно ответил он.
— Валера, — проблеяла я. — Это Оля.
— Я определил. — Голос его все еще отдавал сталью.
— Валера, я вот что-то все думаю и думаю о нас. — В этом месте сделала томную паузу и продолжила: — Куда-то я и правда не в ту сторону подалась. Связалась со всякой ерундой. С тобой вот отношения натянулись. — Я громко вздохнула.
— Да ладно ты! — Валерка плавился, как лед на солнце. — Ну, чё ты в самом деле?
— Все равно, — настаивала я. — Грустно как-то мне! Нехорошо у нас вышло.
— Оль, да прекращай! Ну, давай посидим вместе, кофе попьем, а?
Я еще погоревала для порядка и согласилась через полчаса быть в «Кофе-тайм». Домочадцы ликовали и требовали изложить подробности моего плана. Невзирая на сопротивление, детей из гостиной пришлось удалить, после чего я открылась и изложила свою гениальную, но несколько рискованную задумку. Мама и Валюшка внесли в план некоторые полезные коррективы. Все-таки одна голова хорошо, а три — гораздо лучше. Мы утвердили окончательный план, присвоили операции кодовое название «Бомба», и я с легким сердцем удалилась на свидание.
Встреча прошла тоскливо. Я каялась, Валерка утешал и клялся в вечной любви и дружбе. На второй бутылке шардонэ запутались до такой степени, что каяться начал он. В общем, из кафе вышли веселенькие и дружные.
— Ух ты! — притворилась я, глядя на Валеркин автомобиль. — Тебе хорошо, у тебя палка милицейская сзади лежит, всем видно. Пей — не пей, а гаишники сразу сообразят — свой.
— Ха! — как по нотам ответил Валерка. — Да мне и без палки каждый постовой честь отдает!
Кто бы сомневался! Сидорчук, кряхтя, влез в машину, достал жезл и протянул мне широким жестом:
— На вот! Брось у себя. Срабатывает. А если не сработает, — он нахмурился, — сразу звони мне!
После этого настал черед прощального поцелуя… Да-а, до Вадика ему, конечно, еще расти и расти. Кое-как удалось отбояриться от продолжения вечера, сославшись на отсутствие в доме Валюшки (действительно ли сладкая ложь настолько хуже горькой правды?) и мою в связи с этим многодетность. Короче, расстались нежно и в полном взаимопонимании.