Лихой гимназист
Шрифт:
Я старался впитывать всё, что видел и слышал, а вот напрямую если и задавал вопросы, то лишь в крайнем случае. Были некоторые опасения, что отец или сестра посчитают моё поведение странным. Казалось бы, какая разница? Но я подумал, что лучше не давать родне лишних поводов для беспокойств. Вдруг решать в психушку упечь? Кто знает, какие тут у людей заморочки.
К счастью, следующие два дня я почти не пересекался с семьёй — только за приёмом пищи.
Стихийный врачеватель посетилменя в среду, через день после того, как я оказался в теле Алексея. Он задал мне
После этой процедуры отец и доктор ушли наверх и заперлись в комнате рядом с библиотекой, а вечером за ужином батя сообщил, что завтра я возвращаюсь в гимназическое общежитие, чтобы продолжить учёбу, и велел Емельяну собирать мои вещи. Быстро же он меня спровадил. Но так даже лучше, хотя судя по записям в дневниках, в общаге тоже жизнь была не сахар.
И на следующее утром после завтрака мы с отцом погрузились в его экипаже — ту самую самоходную карету, которую я видел во дворе в первый день, и двинулись в путь.
На мне был тёмно-синий гимназический мундир, тёмно-синяя фуражка с кокардой, тёмно-синяя двубортная шинель, кисти обтягивали белые перчатки, а на шее висел медальон — точно такой же, какой носил отец.
С медальоном случился небольшой казус. Когда я вышел из комнаты, отец удивился, что я забыл надеть его. Похоже, ношение медальона являлось обязательным.
Я вернулся в комнату и надел его под воротник шинели так, чтобы кругляш торчала над пуговицей. Голова немного закружилось, но через несколько минут это прошло. А ещё я перестал чувствовать внутреннюю силу. Видимо, для этого медальон и нужен был: чтобы заклинатели не использовали магию направо и налево, когда вздумается.
Мы с отцом сидели на узком диванчике кареты, на окнах покачивались занавески. Чемодан с вещами и кожаный портфель стояли в ногах, поверх них лежала шпага — её я бы тоже забыл, если бы не Емельян, который заботливо вынес данное оружие вместе с остальными моим пожитками.
Карета бодро катила по неровной дороге, и время от времени нас хорошенько встряхивало на кочках. Я смотрел в окно. Всё здесь мне казалось новым, необычным — словно только вчера родился, что, в общем-то, было не далеко от истины.
Через дорогу от нас был не пустырь, как я подумал вначале, а тоже чей-то участок, в глубине которого виднелся большой деревянный дом с башенкой. Обогнув его по грязной грунтовке, мы оказались в посёлке. Вокруг центральной площади располагались церковь и три каменных здания, а дальше — обычные крестьянские избы.
Карета выбралась на широкий мощёный тракт, тут начиналась цивилизация. Вдоль дороги тянулись одно-двухэтажные здания — в основном деревянные, но попадались и каменные. На первых этажах были магазинчики, трактиры и прочие заведения, а по центру проезжей части стояли чугунные столбы фонарей.
Проехали мимо большой стройки. Тут возводились многоэтажные кирпичные дома. На лесах суетились рабочие, раздавались стук,
Время от времени нам попадались промышленные постройки — угрюмые грязные сооружения, напоминающие тюрьмы. После того, как мы проехали через огромную триумфальную арку, заводов стало больше, больше стало и труб, подпирающих пасмурное небо.
Однако вскоре мы въехали более чистые районы, застроенные четырёх-пяти этажными домами, налепленные вдоль улиц сплошными фасадами. По пути мы пересекли несколько рек и каналов, а потом — Неву по длинному каменному мосту. На другом берегу виднелось величественное здание с колоннами, выделяющееся на фоне остальных построек.
Позже я узнал, что ехали мы на Васильевский остров — именно там находилась гимназия.
Дороги тут были трёх типов: обычные грунтовки, раскисшие от постоянных дождей, дороги, мощенные камнем и асфальтированные улицы, но последние встречались только в центре, да и то не везде.
Костюмы местных жителей разнообразием не отличалась. На окраинах попадались в основном бородатые мужики в армяках или старых, заплатанных пальтишках, картузах или шапках разного фасона, да бабы примерно в том же самом, только вместо шапок, в основном платки. Однако чем ближе мы подъезжали к центру, тем чаще я видел респектабельных горожан в приличных пальто и шинелях. Многие мужчины носили цилиндры, хотя фуражки и картузы встречались чаще. Дамы же были одеты в длинные платья, поверх которых надевали всевозможные накидки и плащи. В большинстве своём одежда имела тусклые цвета и прекрасно гармонировала с пасмурной погодой, грязно-жёлтыми домами, серыми мостовыми и каналами.
Но гораздо больше меня заинтересовал местный транспорт. Да, не все тут гоняли по улицам на самоходных каретах, пугающих прохожих пронзительными гудками и оставляющими после себя шлейф густого пара. Наверное, такие экипажи могли позволить себе только состоятельные горожане. Чаще встречались утлые брички, запряжённые какой-нибудь жалкой клячей, а то и вовсе крестьянские телеги.
В промышленных районах несколько раз я наблюдал грузовые экипажи, работающие на твёрдом топливе и дымящие на всю улицу, «чистые» же грузовики встречались редко. Был тут и общественный транспорт: рельсовые вагончики на паровой тяге — местный аналог трамвая.
Когда мы ехали по мосту через Неву, навстречу пролетела приземистая карета, напоминающая автомобиль. Она имела небольшую двухместную кабину, но облучок отсутствовал, а органы управления находились внутри.
Я же всё гадал, как, чёрт возьми, работают эти тарантасы. У всех транспортных средств было что-то вроде парового двигателя, но если грузовик и трамваи имели котлы для сжигания угля, то в нашей карете, например, котёл отсутствовал. Имелся только резервуар для воды — тот самый бочок в задней части. Но как-то же вода нагревалась? А как — непонятно. Опять магия?