Лихой гимназист

Amazerak

— Ладно, проведу тебя к Оглобле, так и быть. Только лавку наперёд закрою.

Он запер входную дверь и велел следовать за собой.

Мы вышли через другую дверь, ведущую к узкой каменной лестнице с неровными ступеньками. Под ногами с писком пробежала крыса. Пахло не лучше, чем на улице. Терпкий сырой воздух, казалось, кишел заразой.

Впрочем, на четвёртом этаже, куда мы поднялись, было немного почище. Молодой человек постучался в одну из дверей особым образом: два стука подряд, пауза, ещё два стука, опять пауза, три стука.

Прошло

несколько минут, прежде чем дверь открылась. На пороге показалась довольно упитанная девка, имевшая круглое щекастое лицо и взгляд исподлобья, не обременённый интеллектом.

— У себя? — спросил молодой человек.

— А где ж ему быть-то? — огрызнулась девка и отошла с дороги, пропуская нас.

Мы оказались в довольно тёплом помещении, часть которого занимал склад дров. Отсюда вела дверь на кухню, но мы прошли прямо, в зал со столом, креслами и камином. Обои выглядели старыми, кое-где порвались.

— Коли есть оружие, сдай, — сказал парень.

— Нет оружия, — произнёс я.

— Обыскать надо.

Парень похлопал меня по карманам, а потом попросил расстегнуть шинель и задрать штанины и, не найдя ничего подозрительного, велел следовать дальше. Мы прошли миновали ещё одну комнату и остановились перед запертой двустворчатой дверью. Тут была ещё одна дверь — она была открыта и вела в переднюю парадного входа.

— Оглобля, — крикнул молодой человек хриплым фальцетом и несколько раз с силой ударил кулаком по двери, — это я, Дикий. К тебе посетитель.

— Иду я! — послышался из-за двери грубый недовольный бас. — Чего барабанишь, супостат? Не учил я тебя, как надо?

— Запамятовал, — ответил Дикий.

— Запамятовал, — передразнил голос в комнате, — лупить тебя надо, чтобы не запамятовал.

Дверь открыл хорошо одетый мужчина. Его бежевый сюртук был расстёгнут, а внушительного размера пузо обтягивала жилетка, на которой поблёскивала золотая цепочка от часов. На пухлых пальцах Оглобли красовалось несколько золотых перстней, а щёку, покрытую короткой растительностью, обезображивал шрам. Оглобля смерил меня недоверчивым прищуренным взглядом.

— Проходите, — коротко произнёс он.

Мы оказались в комнате, которая одновременно являлась и кабинетом, и спальней. Тут имелись кровать, письменный стол, два шкафа: один с фарфором, другой — со всякими безделушками. Внушительных размеров мягкий диван был застелен узорчатым покрывалом в восточном стиле. На стене возле печки висела картина с библейским сюжетом, на столе стоял чайник. Из-за обилия мебели помещение казалось тесным, но обстановка тут выглядела лучше, чем в первых двух комнатах. Обои, по крайней мере, не облазили.

— С чем пожаловали? — Оглобля уселся за стол. — Не стойте, располагайтесь. Рассказывайте, по какой нужде?

Дикий встал возле двери, загородив её и отрезая мне путь к отступлению. Я же сел на стул и сложил руки так, чтобы быть готовым в любую секунду применить чары. Если не удастся договориться, придётся пустить в ход магию. А что-то

мне подсказывало, что сговорчивостью этот тип не отличался.

— Мне нужна книжка. Руководство по владению тёмными чарами. Я знаю, что она у вас есть, поскольку один мой приятель продал вам её около месяца назад. Хочу выкупить, — проговорил я, наблюдая, как меняется лицо толстяка. Ему явно не понравились мои слова.

Глава 7

Мы с Оглоблей сидели друг напротив друга. Глаза барахольщика судорожно забегали, а правая рука его скользнула под стол. Я же внешне держался спокойно, но нервы дрожали натянутой тетивой. В любой момент я был готов поднять руку и швырнуть сгусток чёрной гадости. Одно плохо: произнести заклинание, пусть даже мысленно, немного дольше, чем нажать на спуск.

— Вы напрасно сюда пришли, — произнёс Оглобля. — Магических книг у нас нет.

— А я знаю, что есть, — сказал я.

— Откуда же, позвольте спросить, вы знаете? — взгляд барахольщика стал каким-то хищным.

— Знакомый рассказал.

— Ваш знакомый что-то напутал. Я такими вещами не занимаюсь.

У меня, конечно, мелькнула мысль, что Гуссаковский наврал, но чутьё подсказывало, что след верный. Этот подозрительный тип точно не простой барахольщик. Я таких насквозь вижу.

— Он сам вам её и продал. Месяц назад. Припоминаете? Это моя книга, и я пришёл её выкупить.

— Хм, — Оглобля сканировал меня своим прищуренным напряжённым взглядом. — Ах да… Кажется, припоминаю. Действительно, приходил студент, вроде вас, приносил книгу. Но видите ли, её у меня уже нет. Купили недавно.

Вот этого-то я и опасался. Думал, что литературой по такому редкому виду магии никто не заинтересуется в столь короткие сроки, тем более, в этой дыре, однако покупатель, как назло, нашёлся, и теперь надо было узнать, кто он и откуда, найти и уговорить продать книгу. Только вряд ли у меня хватит денег. Информация — штука недешёвая, магическая книга — и подавно.

— Могу узнать, кто купил данную книгу? — спросил я.

— Я не разглашаю информацию подобного толка.

— Дам десять рублей, если сделаете исключение.

— Извините, я не разглашаю информацию.

Так он ещё и честного из себя строит. Десять рублей ему, видите ли мало. Значит, по-хорошему не получится. Будем по-плохому.

— Понимаю. Простите за беспокойство, — я встал со стула, делая вид, что ухожу.

На миг я замер, сосредотачивая волю в стихийной фразе, что прокручивал в голове, и на последнем слове резко обернулся, выкинув вперёд руку. Дымчатый сгусток обжёг Оглобле правый плечевой сустав, барахольщик взревел от боли.

Дикий попятился и полез за пазуху. Я обратил ладонь к нему, и чёрная дымка ударила парня в грудь, образовав сквозную дыру. Оглобля, несмотря на боль, очень резво дотянулся до спрятанного оружия. В его левой руке оказался небольшой четырёхствольный пеппербокс. Я рванул к шкафу, а точнее, горке с посудой.