Лихой гимназист
Шрифт:
— Звучит неплохо. Вот только я ничего не смыслю в артефактостроении.
— Вы умеете усиливать предметы — это главное. Разумеется, я объясню всё, что знаю сам, а если понадобится литература, то и она найдётся. Задавайте любые вопросы мне или Степану… Это мой старший инженер, вы его видели в соседней комнате. Тоже талантливый малый, хоть и не аристократ, как мы с вами.
Я задумался. А ведь это неплохая возможность узнать кое-что про артефактостроение. Если я намерен в будущем им заниматься, надо уже сейчас постигать эту науку.
— Допустим, — сказал я, — но у меня есть
Долгоруков задумался.
— Это возможно организовать. Попрошу Степана объяснить вам основы и всё, что понадобится, — Долгоруков поднялся, подошёл к шкафу и извлёк оттуда две книги. — А вот это, думаю, вам желательно изучить в обязательном порядке. Очень редкие книги. Стоило огромных трудов их достать. Информации о тёмном артефактостроении мало, приходится собирать её по крохам.
Я взял оба тома, пролистал один, потом другой. Первая книга была про усиление предметов, вторая — про артефактостроении в основе на тёмной стихии.
— Ах, да, — вспомнил Долгоруков. — Варвара Фёдоровна попросила вас ещё кое о чём, — он достал из ящика стола три плоские деревянные коробочки. — Платит полтину за одну единицу.
— Полтину? — переспросил я.
— Серебром, конечно же, — уточнил Долгоруков.
Я открыл верхнюю коробку. В ней находились пули каждая в отдельной лунке. Всего было сто штук.
— Маловато, — сказал я. — Я беру два рубля ассигнациями за пулю.
— Значит, отложим это дело на потом, — Долгоруков взял коробки и сунул их обратно в стол. — Я передам ваши условия. А теперь давайте ознакомлю вас непосредственно с производством.
На руки я сразу получил двести рублей ассигнациями, остальные были обещаны в конце месяца. Затем Долгоруков представил мне Степана Зарубина — того самого растрёпанного молодого человека, что корпел над бумагами в соседнем кабинете, и мы втроём отправились на производство.
Меня сводили в кабинеты, где работали инженеры, а потом показали цех и испытательный полигон, которые находились в других зданиях на этой же территории. Предприятие оказалось небольшим: трудились тут пятнадцать человек, но каждый из них имел очень высокую квалификацию. Долгоруков отбирал самых лучших инженеров и токарей, поскольку производство артефактов требовало большой точности изготовления деталей.
В конторе мне показали чертежи будущего объекта, а в отделе испытаний продемонстрировали работу простейшего огненного артефакта, который применялся в паровых двигателях, и на его примере объяснили принцип действия данного устройства.
Артефакт представлял собой набор небольших металлических пластин, зачарованных определёнными заклинаниями. Пластины имели отверстия в виде различных фигур и символов и скреплялись друг с другом таким образом, чтобы между ними оставалось пространство. Активировался артефакт с помощь механизма, который смыкал пластины. Когда это происходило, вспыхивало пламя.
Долгоруков хотел сделать нечто похожее, только вместо
После демонстрации работы артефакта, Долгоруков ушёл, а Степан снова повёл меня в цех, чтобы показать «от» и «до» процесс изготовления пластин. Потом мы вернулись в контору. Работы предстояло много. Проект существовал только на бумаге, и никто не знал, что из этого выйдет на практике. В артефактостроении многое приходилось выяснять буквально методом тыка. От меня же требовалось всего лишь усиливать пластины для опытных образцов.
Атефактостроение начало развиваться относительно недавно, лишь в середине девятнадцатого века, когда появились достаточно точные станки, способные создавать пластины с нужными знаками. До этого артефакты делались вручную, обладали малой мощностью, но при этом были крайне дорогостоящими. Они до сих пор изготавливались штучно. Конвейерное производство, несмотря на наличие станков, пока не представлялось возможным.
В лаборатории я проторчал до самого вечера, а перед уходом взял несколько книг, которые подробнее освещали тему артефактостроения. Только книги по тёмной стихии Долгоруков не разрешил брать домой — остальные мне предоставили без вопросов.
Теперь я понял, чем займусь остаток каникул. Мне требовалось досконально изучить всю информацию, касающуюся создания артефактов, чтобы в будущем заняться их производством, а желательно, самому запатентовать пару новых образцов. Благодаря магии получилось начать зарабатывать мирным способом гораздо раньше, чем я думал. И это определённо радовало.
На следующий день я снова отправился в лабораторию, чтобы продолжить знакомство с производством артефактов, а вечером Анабель позвала меня на чай.
В этот раз она оделась более изысканно: в тёмно-бордовое платье, украшенное складками и кружевными вставками на рукавах. Поскольку погода была хорошая, и мы отправились прогуляться по парку. Бродя по мощёным дорожкам, болтали о разном. Вначале Анабель расспросила меня, как дела в лаборатории, а потом по моей просьбе рассказала о том, чем сама занимается.
У неё было два поместья в Московской и Тамбовской губерниях, оставшиеся от покойного мужа, а в Петербурге — шесть предприятий. Пороховой завод и винный склад к ней тоже перешли по наследству, а вот каретную мастерскую и другие два предприятия она приобрела сама. Так же ей принадлежала доля в компании Долгорукова и в нескольких продуктовых лавках и увеселительных заведениях. Было у Анабель и во Франции кое-какое имущество. А вот про свою подпольную деятельность она умолчала.
Мы дошли до круглой беседки с колоннами и устроились внутри на мраморной скамье.
— Ну вот я и рассказала вам о себе, — подытожила Анабель. — Вы тоже что-нибудь расскажите.
— Боюсь, вы обо мне уже всё знаете, — ответил я.
— Далеко не всё. Например, в каких отношениях вы состоите с Синодом?
— Удивительно, что такой человек, как вы, не выяснил это, прежде чем звать меня на чай.
— Разумеется, я знаю, что все заклинатели тёмной стихии стоят на учёте. Но так же мне известно, что наиболее сильных пытаются завербовать в священную стражу.