Лик зверя
Шрифт:
Так мы прожили вместе целых пять лет. Отцу удалось увлечь меня своей работой, и я с удовольствием подолгу путешествовал вместе с ним по дебрям амазонских джунглей. Но, как видно, какой-то злой рок преследовал нашу семью. Однажды, как сейчас помню, несколько дней подряд шел проливной дождь, и одна из многочисленных речушек, затерявшихся в джунглях, вышла из берегов, подмыв фундамент отдаленной заставы Биологической защиты. Пострадало несколько биологов, и к нам пришло сообщение с просьбой о помощи. День уже клонился к вечеру, когда отец срочно стал собираться в дорогу. Он не хотел дожидаться прилета гравиплана с отрядом спасателей и решил отправиться на заставу один на катере прямо по реке. Меня он отказывался брать с собой, но я напросился ехать вместе с ним.
Джино на минуту замолчал, глядя прямо перед собой. Мне показалось, что сейчас он заново переживает события той ночи.
— Не знаю, откуда взялся этот проклятый сель, — снова заговорил он сдавленным голосом. — Потоки грязной воды обрушились на нас прямо из леса, смыв под откос, вместе с гнилыми древесными стволами. Помню, как я катился вниз, захлебываясь грязью, путаясь в стеблях травы и обдирая локти и колени о сломанные ветки. Уже в самом низу, зацепившись за какую-то корягу, я застрял, едва не упав во взбесившуюся реку. В это мгновение что-то тяжелое и большое перелетело через меня и грузно упало в воду. К своему ужасу я понял, что это было тело моего отца. Его окровавленная голова показалась над мутной водой, и он попытался зацепиться за торчавшие из берега корни, но силы быстро оставляли его. Безумно испугавшись, я закричал что есть мочи, осознав, что сейчас я могу потерять его навсегда. Судорожно протянув к нему свои руки, я пытался помочь ему выбраться на берег, но что я мог сделать, маленький десятилетний мальчик! В этот последний миг я увидел его лицо — такое печальное и отрешенное, словно он уже осознал свою неизбежную гибель и нашу вечную разлуку. Потоки темной воды накрыли его с головой и унесли от меня куда-то в непроглядную ночь…
— А что было потом? — негромко спросил я.
Джино вздрогнул, посмотрел на меня затуманенными глазами.
— Я все еще висел на той проклятой коряге, не видя ничего вокруг себя. Слезы застилали мои глаза. Я никак не мог понять, как все это случилось. Ведь мне всегда и везде рассказывали о могуществе нашего общества, о всесилии нашей науки и медицины, о том, что люди всегда приходят друг другу на помощь, поддерживают в трудную минуту. Мне казалось, что вот сейчас должны появиться эти добрые и всесильные люди и спасти моего отца… Но ничего не происходило, никто не спешил мне на помощь, и мое детское существо негодовало, не в силах смириться с подобной несправедливостью. Только на утро меня отыскал спасательный отряд, а тело отца так и не смогли найти, хотя обследовали все русло той злополучной реки. Все, что удалось обнаружить спасателям, — это вот этот медальон, — Джино расстегнул комбинезон, и я увидел, что на шее у него висит круглый серебряный медальон. Глубоко в металле была выгравирована четырехконечная звезда с раскрытым цветком лотоса в центре.
— Он принадлежал моему отцу, — продолжал Карручи. — Такой же был и у моей матери. Когда-то они договорились носить их в знак своей любви… Глупо, конечно!
Я взглянул на медальон и стал заряжать свой пистолет. Карручи снова погрузился в воспоминания, а я думал о своем: «Его медальон… Где-то я уже видел эту странную символику? Но где?..» Я усиленно напрягал свою память, стараясь забраться в самые отдаленные ее глубины. У меня было совершенно отчетливое ощущение, что я видел эту символику совсем недавно. Но где?!. Стоп! Я даже вздрогнул. Лента памяти сдвинулась с места и начала стремительно раскручиваться назад: Громов вызывает меня из Школы ОСО; новое задание; первые дни моего пребывания в Сообществе; случайная встреча с Кунти и ее отцом в ночном ресторане; потом я встретил ее в парке и мы вместе ездили к океану… Вот оно! У океана стоял монастырь — старый и заброшенный, куда мы зашли вместе с Кунти. Сейчас я явственно увидел перед своим мысленным взором тенистый пантеон, изъеденные ветром и водой камни. В верхнем левом углу пилона одной из колонн, в камне была высечена четырехконечная звезда с цветком лотоса в центре: символ какой-то древней религии, давно забытой на Земле, да и на Гивее тоже…
— Послушай, Джино! Я давно хотел тебя спросить. Может быть, тебе это покажется странным, но… Почему ты решил лететь на Терру?
Карручи внимательно посмотрел на меня.
— Я же не спрашиваю, почему летишь ты!
— Могу ответить, — с готовностью сказал я, всматриваясь в его лицо.
— Зачем мне это? — пожал он плечами, отводя взгляд в сторону. — У каждого свои причины.
— Не хочешь говорить? Ну что ж, это твое право.
— Ты не сердись, Влад, — неожиданно доверительно сказал Карручи, беря меня за руку. — Просто я не люблю говорить о себе, да и про других слушать тоже не люблю. Такой уж я человек, и ничего тут не поделаешь. Ты можешь подумать, что на душе у меня есть какая-то злоба, но это не так. Мое детство прошло вдали от людей, и, наверное, поэтому во мне есть что-то дикое.
— Хочешь пари? — предложил я, неожиданно меняя тему разговора.
— Пари? — удивился Джино.
— Да. Ставлю на кон на сорок очков больше, чем у тебя. Идет?
— Ты? — Карручи окинул меня насмешливым оценивающим взглядом. Было видно, что он абсолютно уверен в результате предстоящего соревнования.
— Спорим? Если выигрываешь ты, то я отдам тебе двадцать очков на контрольных стрельбах. Если выиграю я, тогда свои очки отдашь мне ты.
— Идет, — согласился Карручи. — Кто будет стрелять первым?
— Стреляй ты, — предложил я.
— Хорошо, — кивнул Джино и подошел к пульту управления мишенями. Видимо, предвкушая легкую победу, он нажал несколько кнопок на пульте, и на огневой полосе появились новые мишени, снабженные специальными электропроводными кругами, позволявшими считывать очки.
Вставив в свой пистолет обойму, Карручи застыл у барьера, устремив пристальный взор к мишеням. Два выстрела один за другим гулко прогремели над стрельбищем. В следующую минуту Карручи припал на одно колено и выпустил по мишеням еще пять пуль. Затем стремительно вскочил на ноги и расстрелял оставшиеся патроны.
Я внимательно наблюдал за мишенями в отдалении, где мгновенно вспыхивали голубые искры электрических разрядов. Закончив стрельбу, Карручи подошел ко мне, явно довольный собой. Я улыбнулся ему.
— Неплохо! Шестьдесят восемь очков за один раз — это результат!
— Теперь твоя очередь, — спокойно сказал Карручи и облокотился на стойку барьера.
Я достал пистолет, посмотрел в сторону Джино.
— Думаешь, у меня ничего не получится?
Карручи усмехнулся, щурясь на солнце. Быстро вскинув руку, почти не целясь и стоя вполоборота к мишеням, я нажал на спуск, уложив все двадцать пуль в «яблочко». Улыбка мгновенно исчезла с лица Карручи. Он был немного ошеломлен увиденным, но старался не подать вида.
— Вот так-то, Джино! — Я похлопал его по плечу. — Может быть, постреляем еще?
— В другой раз! — недовольно буркнул Карручи и, досадливо махнув рукой, пошел в лагерь.
Я стоял у барьера, глядя ему вслед и продолжая думать о странной связи его медальона с символикой в древнем храме на Гивее. В это время кто-то негромко окликнул меня:
— Влад!
Я недоуменно обернулся, но никого рядом не увидел. Что за ерунда? Может быть, мне послышалось?
— Кто здесь?
За кустами жасмина послышался звонкий женский смех. Я быстро подскочил к кустам, и почти сразу из листвы показалось улыбающееся лицо Весны. Я опешил еще больше. Как она здесь оказалась?
— Привет! — Глаза девушки искрились радостью. Она немного удивленно посмотрела на меня и вылезла из кустов.
— Что ты тут делаешь? — спросил я.
— Я? — казалось, она еще больше удивилась. Пожала плечами: — Ничего.
Она поискала глазами подходящее место и уселась на траву в тени жасминного куста. Сегодня на ней было легкое желтое платье без рукавов, с рисунком из расплывчатых черных пятен, перехваченное на тонкой талии широким черным поясом. Неизменные браслеты на ее тонких загорелых руках весело позвякивали всякий раз, когда она теребила свои короткие косы. Весна подняла на меня лучистые глаза.