Лики зазеркалья
Шрифт:
Будь я менее приземленным человеком, я могла бы напридумывать себе невесть что, но я, особо не заморачиваясь, приняла как данность сам факт их существования. Ну, ходят тут всякие, так что поделать-то? Работа у нас такая.
И все же чем-то они меня привлекали. Не ослепительные огненные красотки, а эти квадратные, безбородо-бородатые. Какое-то сродство с ними я чувствовала на самом деле, хоть и прозвала их родственниками в шутку. И дело тут было не в нашей внешней похожести. Почему-то, каждый раз, когда уходил очередной такой посетитель, моя душа
Не скажу, что это было неприятное чувство. Скорее, для меня, начисто лишенной романтики в жизни, с ними было связано что-то романтическо-прекрасное. "Прекрасное в своем уродстве", — осаживала я сама себя и старалась не смотреть в зеркало. Комплексы устраивали вакханалию. Я мысленно представляла холодный душ и старалась не затягивать беседы с этими посетителями. Хотя очень хотелось расспросить их. О чем? Я и сама не знала, но чувствовала, что если смогу сформулировать вопросы, ответы изменят мою жизнь. Вот только зачем мне ее менять? Здоровый практицизм загонял в клетку рационального нелогичные, смутные, ненужные ощущения. И постепенно я привыкла и к этому тоже. В конце концов, некоторое эмоциональное разнообразие в моей скучной работе было даже приятным.
Как-то я даже рискнула спросить о них у Иринки, но она меня просто не поняла. И хотя мне грустно было думать, что я сама их придумала, так, опять-таки, было проще.
Я разложила макраме на прилавке и разглядывала, что получилось. У меня кончилась хорошая пенька, с которой я привыкла работать в последнее время, и я, не успев проехать в нужный магазин, по дороге на работу купила первое, что попалось. А попался мне отвратительный серебристый шнурок китайского производства.
Сначала, сматывая пасму в клубок, я даже подумала, что не смогу с ним работать. Но стоило завязать первую пару узелков, как пальцы словно дрожью пробило. Я не смотрела, что делаю, но чувствовала нездешнюю гармонию невероятно сложного узора.
И вот теперь передо мной лежало нечто совершенно потрясающее. Впаянный в неправильную, изрезанную по краям форму, рисунок узора напоминал какой-то кабалистический символ или пентаграмму. В нем было что-то величественное и таинственное. Казалось, еще чуть-чуть и я смогу понять глубинный смысл этого древнего (я была в этом уверена) символа. Но осознание, как всегда, ускользало.
И тут вошел один из них. Из этих. И застыл, глядя на мое макраме.
— Сколько? — спросил он.
— Это не продается, — улыбнулась я, — Это я сама сделала, для себя.
— Продай! — попросил он.
— Не могу, — вздохнула я, — не положено. Я на этом работу потеряю.
Вид у него стал совершенно несчастный. Казалось, все его существо тянется к странному плетению причудливого узора непонятно для чего предназначенной фигнюшки. Мне стало его
— Продать не могу. Могу подарить.
— Подарить?! — он опешил.
— Ну, да! Это не продается. Это принадлежит лично мне. Я вправе сама решать, что с ним делать, — объяснила я. Потом взяла с прилавка свое творение и протянула ему, — Держите. Дарю.
"Родственник" неуверенно шагнул вперед, боясь поверить в происходящее. Когда он протянул за макраме руку, она слегка дрожала. Но вот его пальцы коснулись безделушки, а глаза расширились от удивления.
— Веревка?! — изумленно спросил он.
Я пожала плечами. Интересно, а чего он ждал?
Квадратный задумчиво покрутил в руках мою работу. Потом насторожено посмотрел на меня.
— А из металла сможешь?
— Из металла? — до меня даже не сразу дошло, о чем он говорит.
А правда, смогу? Силушки у меня, конечно, не по-женски многовато, но все-таки… Это должна быть очень мягкая, но толстая проволока, и не гибкая, как медь, а упругая. Гм… А может, стоит попробовать?
— Это особенный металл, — перебил, а может, прочитал он мои мысли, — Мягкий и гибкий.
— И где я его такой возьму? — растерялась я.
— Я принесу.
— Да?…
— Когда мне придти?
— Послезавтра, — на автопилоте ответила я, — А вы серьезно?
Квадратный кивнул и принялся меня как-то очень внимательно изучать. Я даже поежилась под его взглядом.
— Как тебя зовут? — наконец спросил он.
— Рената.
— Рен-Атар?!
Типчик аж попятился от меня к двери. В глазах его смешались восторг, ужас, неверие и надежда.
Господи, что это с ним?
— Просто Рената.
Он еще с минуту разглядывал меня, потом кивнул каким-то своим мыслям.
— Я приду послезавтра, просто Рен-Ата. Слово Гил-Унгара — уверено заявил он.
И, не успела я ответить "приятно познакомиться", исчез за дверью. А я, как всегда, не заметила, куда он ушел.
Я, наверное, ничему не научилась в жизни за свои 29 лет. Ну откуда, спрашивается, с какой стати, эта эйфория всего лишь от того, что он назвал свое имя. И пообещал придти. Пообещал! Угу, и придет. Щаз! С волшебным металлом и наилучшими пожеланиями.
Я пыталась испортить настроение самой себе. Получалось плохо. В душе что-то продолжало петь. Дурным голосом. Времени — шесть утра. Даже Иринке не позвонишь. Спят еще все. Да и что я ей скажу? "Ко мне приходил один из этих квадратных типов, которых ты никогда не видела, и я подарила ему свое макраме. Он был в восторге и обещал вернуться". Нормально, да? Представляю себе ее реакцию. Она же психиатра искать помчится. А с ее энергией… Нет, встречать новый день в бедламе мне не хотелось. А больше звонить было некому.