Ликующий джинн
Шрифт:
– А не крезанутые есть среди художников?
– Есть, но они пишут портреты. Точные, как фотографии. За большие, надо сказать, деньги. Сейчас в нашем обществе появились основатели будущих дворянских родов, им позарез нужно оставить потомкам свои светлые лики...
– Дядя Витя, мне пора. Там, дома, наверно, такое!..
Кубик вздохнул.
– И опять ведь я во всем виноват!
– Не вы, дядя Витя. Такие получились пироги. Я придумаю, что сказать по дороге.
– Славик уже повернулся было, чтобы бежать домой, но задал еще вопрос:
– А что мы теперь должны еще
– Ни-че-го, - раздельно произнес Кубик.
– Ждать развития событий. Ты не вспомнишь, что сказал тогда Питя? Хоть полсловечка, можно было б тогда подумать.
Художнику и самому досмерти хотелось знать, как именно подействует невидяйка в режиме "три щелчка вперед, семь назад"..
– Ни даже полсловечка, - ответил Славик.
– "Все будет о..." и тут меня позвала мама.
– Ох уж эти мамы, - только и сказал Кубик.
– Они всегда и вовремя, и не вовремя. Может, Питя еще появится и все разъяснит?
– Вот бы придумали такую мобилу, чтобы разговаривать с другой планетой!
– Звони, ежели что, - сказал Кубик. Он вытянул руку вперед ладонью, Славик вытянул свою, ладони шлепнулись друг об дружку. Художник повернулся и пошел по направлению к улице. Оглянулся.
– Ни пуха! "Все будет о...".
– К черту, - как и полагается, ответил Славик и припустил к своему подъезду.
Дома, чуть он вошел, пришлось нестись к телефону.
– Где ты был?!!!!!
– кричала мама.
– Где-где-где?! Я-я-я...
Ответ пришел сам собой.
– Ну, мам, ну скажи, ну я имею право на весну?! Имею или нет?! Ходил по двору разиня рот, как ты бы сказала. Сидел на скамейке. Считал ворон... Весна ведь, мам, все во дворе, а меня заперли дома!
Ответ, конечно, ничего не решил, мама нашла, что сказать сыну, но Славик как уперся на весне, на которую он, как всё живое на земле, имеет право, так с нее и не слезал. Другого-то у него все равно не было. Во всяком случае, ничего другого он не успел придумать, а весна - вот она, за окном!
Вечер - утро
Остаток дня прошел тихо, если не считать того, что еще наговорила Славику мама, когда пришла с работы. Папа к ее нагоняю ничего добавлять не стал, он видел, что Славик и так перегружен правильными словами. Как бы из него не вырвалось неправильное.
Потом мама перешла к телефону и плотно за него села, папа устроился перед телевизором, Славик посидел у себя, но сидел недолго, потому что... потому что был он в эти минуты, честно говоря, не у себя дома, а находился в ресторане, а рядом с ним Кубик "грузил" шефа-робота, рассказывая тому про Кукурбиту и зорко на него поглядывая. Славик сунулся в кухню, потом поглядел на папу на диване... вот бы кому рассказать про сегодняшние приключения! Он постоял в дверях, ожидая, что папа к нему обернется. Тот не обернулся, а сын подумал, что рассказывать ему про все нельзя. Тогда ему за последние деньги наймут телохранителя и уж Кубика он не только не увидит, но и не позвонит ему. А ведь их обоих ожидает "развитие событий". Развитие событий после "трех щелчков вперед
ЧТО ПРОИЗОЙДЕТ?
Аннигиляция*?
Шеф-робот превратится в статую?
Или просто умрет?
А остался ли он вообще жив после сегодняшней катавасии? Уж так плохо выглядел!
Славик вернулся в свою комнату, плюхнулся на диван. Ох! Мысли в голове кружились в карусели, ни за одну не ухватишься.
В коридоре послышался громкий папин голос:
– Опять "странное ограбление"! И снова инкассаторы! Что-то слишком часто они стали падать в обморок!
Славик выскочил в коридор.
– Та же картина, - рассказывал папа, сунув голову в спальню - Идет, несет мешок с деньгами. Вдруг бац - упал. И - мешок испарился. Другие инкассаторы вертят головами, пистолеты наготове - никого вокруг. Только зеваки рты пораскрывали...
Значит, шеф жив-здоров. И невидяйка действует по-старому. В чем же тогда фокус со щелчками? Может, он неправильно их посчитал? Ведь была такая спешка...
Только этого не хватало Славику. И так в голове кавардак. Да, наверно, неправильно посчитал щелчки, и невидяйка действует в прежнем режиме. И ничего не изменилось. И шеф-робот скоро пришлет братков и потребует молстар. Он ему, старику, необходим. И придется распрощаться и с молстаром. Куда денешься от банды?! Останется только снолуч. Валить им всех братков подряд? Как Сталлоне или Шварценеггер? Бандюги найдут другие способы подобраться. Хоть в школу не ходи. А родители? А Кубик?..
Питя, где ты? Где ты, Питя?..
Сон пришел так неожиданно, что Славик не успел раздеться. Он привалился было к подушке, чтобы удобнее было думать, и тут же уснул. Потом, сквозь сон, услышал негромкие голоса папы и мамы, которые его разували и раздевали, но что они говорили, он, конечно, не разобрал.
Утром, во время завтрака, в то время, когда сын жевал бутерброд, мама допытывалась:
– Что за слово ты бормотал ночью? Какой-то снолуч... И что за шеф-робот? Откуда взялись еще и невидимки? Это все твоя Кукурбита! Вот что такое другие планеты для землян! Может, ты сегодня останешься дома?
Славик не ответил ни на один вопрос.
– У него два последних школьных дня, - подал голос папа, который до сих пор не вмешивался в мамин допрос, - пусть пойдет. Я его отвезу и привезу. Он там отвлечется.
– Я позвоню в школу и спрошу, как дела, - решила мама.
– Попытаюсь поговорить с Еленой Матвеевной. Но чтоб ты проводил его до самых дверей. И у дверей же и встретил. Если он останется дома, наверняка будет звонить Кубику. А в школе, слава богу, собираются нормальные люди. Относительно, конечно. И я отпрошусь, наверно, с работы и буду дома к обеду.
Папина голова была под самой притолокой. Он ею кивал.
– До самых дверей...
Славик запивал бутерброд кофе с молоком и думал, что мама отрезала сейчас последнюю возможность как-то размотать клубок.
– Ты посмотри, какой он стал бледный!
– с трудом доходили до него мамины слова.
– Честное слово, я прямо не знаю, что мне с ним делать! Прямо не знаю!..
Самым нормальным человеком в школе был Стас. Он и понимал Славика с полуслова, и все в нем примечал.