Ликвидация последствий отстрела негодяев
Шрифт:
Учительница кивнула, и, хотя сомнение в её глазах не исчезло совсем, в них промелькнула искорка надежды.
– Как, говорите, его зовут? Обидчика вашего?
– Комаев… Денис Валерьевич… депутат нашего районного собрания…
– Найду, не волнуйтесь. – Барсов кивнул и вернулся в квартиру, размышляя, стоило ли вмешиваться в мелкие криминальные разборки и что делать, коль обещание уже дано. Решил посоветоваться, позвонил Николаю Алексееву, капитану «Рыси», своему заместителю, с которым был дружен, объяснил ему ситуацию,
– Что предложишь, Коля?
– Я бы на их месте заявил Собянину.
– Если полиция не стала связываться с депутатом, то мэрия вмешиваться в конфликт не будет. В крайнем случае спишет все грехи на учителей, как это было не раз.
– Ну-у… сейчас вроде времена не те, общественность бурно реагирует на такие дела, соцсети на дыбы встанут.
– Во-первых, толку от соцсетей, как от козла молока. Как всегда, повопят пару дней и утихнут. Во-вторых, это долгое дело, а учительница уже сейчас напугана, к тому же директор её уволил.
– Кого мы выбираем, а, командир? На кого ни посмотри в депутатах – одни упыри сидят! Ведь за него же кто-то голосовал, за этого футболиста? Кому-то он обещал работать на благо страны?
– Не философствуй.
– Твой-то в чём интерес? Она молодая, училка?
– Балбес ты, Коля! – рассердился Барсов. – При чём тут её возраст и мой интерес? Творится безобразие, не проходить же мимо?
Алексеев помолчал.
– Я бы начал со школы. Хочешь, пойдём вместе?
– Это было бы неплохо, – искренне обрадовался Барсов. – Подъезжай ко мне. Сходим в школу, к директору, потом в полицию, а потом и этого мерзавца-депутата, слугу народа, так сказать, разыщем.
– Еду.
Барсов переоделся, нашёл по компьютеру школу № 37 в Зябликове, узнал точный адрес и фамилию директора. Потом точно так же определил местонахождение отделения полиции № 11, которое обслуживало район, где стояла школа. Позвонил в отделение дежурному, представился просто: майор Барсов, – и выяснил, кто дежурил по району с утра двадцать второго мая. Повторил вслух:
– Сержанты Дяченко и Пёхов.
– Вы хотите с ними встретиться? – спросили у него; голос был женский. Теперь в полиции дежурили и женщины.
– Хотелось бы, – подтвердил Барсов. – Они работают или в отпусках?
– Работают, сегодня дежурят в парке Соловьиный. Могу их вызвать.
– Не надо, я сам туда подъеду, – отказался Барсов, выключая телефон.
Алексеев приехал через сорок минут. Он жил практически на МКАД, в районе Химок, в трёхкомнатной квартире, был женат уже семь лет и имел двух детей: шестилетнюю Леонсию и четырёхлетнего Данилу. Говорил, что жена ждёт третьего ребёнка. Как и Барсов, капитан любил скоростные машины и ездил на «семёрке» БМВ. Подъёхав к дому майора, он позвонил:
– Я здесь.
– Поднимайся, кофейку сварганю, – предложил Барсов.
– Лучше потом, – отказался Алексеев. – Я уже утром
Выехали в начале двенадцатого. Пока ехали до школы, вспоминали операцию в особняке Лавецкого и погибших бойцов. Добраться к подземному бункеру генерала, оборудованному под станцию метро, не удалось, для этого нужно было очистить от обломков лифта весь ствол шахты, а для этого требовалось время. Но и без этого оба понимали, что в живых там внизу не осталось никого.
– Как думаешь, кто взорвал станцию? – спросил капитан.
– Это вопрос, – рассеянно проговорил Барсов, настраиваясь на тяжёлые переговоры с представителями власти. – Возможно, сработала система защиты бункера, не получив от хозяина инструкций. Но вероятна и команда извне. Поскольку Лавецкий был связан с исключительно серьёзной структурой, я имею в виду Бильдербергский клуб, обезопасивший себя мифами и легендами ради того, чтобы в неё никто не верил, она должна была подстраховаться, потому что метро в древних тоннелях, кстати, тоже замаскированных историями о древних цивилизациях, это уже не миф. А утечки информации способны сильно помешать господам из Клуба.
– Думаешь, они подсуетились?
– Уверен на сто процентов. У Клуба должна быть структура, устраняющая утечки и препятствия, вплоть до физической ликвидации противника.
Машина остановилась у трёхэтажного здания школы, окружённого берёзами и тополями за красивой резной решёткой. По причине летних каникул на территории школы не мелькали ученики, не слышались их голоса, было неестественно тихо, и лишь у главного входа трое старшеклассников копошились на клумбах под руководством женщины в летнем сарафане.
Барсов и Алексеев подошли.
– Извините, – сказал майор, – здравствуйте, не подскажете, директор школы на месте?
Женщина лет сорока, с короткой причёской и одутловатым сонным лицом, с любопытством посмотрела на мужчин.
– А вы по какому делу?
– По важному, – улыбнулся Алексеев. – Мы из инспекции по делам несовершеннолетних.
– А-а… Борис Аркадьевич должен быть к двенадцати.
К воротам слева от здания школы подъехал чёрный «Мерседес» Е-класса. Ворота автоматически открылись, машина прошуршала по гравию, остановилась у главного входа.
– Да вот он, – сказала женщина.
Из «Мерседеса» выбрался тучный здоровяк с выдающимся пузом, обтянутым голубой рубашкой. Талия у здоровяка отсутствовала, и ремень брюк стискивал тело намного ниже, чем у обычных людей, так что брюки висели мешком почти до земли. Голова у директора была редкой формы – грушевидная. Венчал её голый бугор плеши. Маленькие свиные глазки в обрамлении выгоревших белых ресниц и красные щёки довершали портрет. В руках он нёс портфель с металлическими полосками и с женщиной не поздоровался, хотя она чуть ли не с поклоном проговорила: