Ликвидация последствий отстрела негодяев
Шрифт:
Барсов выдержал паузу, глядя на него снизу вверх.
– Можете сесть. Мы не задержим вас надолго.
Худой сел, держа спину прямо.
Его напарник помедлил, обладая, видимо, реакцией коалы, опустился на стул, жалобно скрипнувший под его весом.
– Вас вызывали в школу номер тридцать семь в конце мая, – начал Барсов, – чтобы вы разобрались с депутатом-хулиганом Комаевым, напавшим на учительницу.
– Ну? – угрюмо выговорил Дяченко.
Алексеев фыркнул, продолжая стоять – руки в карманах джинсов.
– Почему
Полицейские снова переглянулись.
– Он же депутат… – неуверенно сказал худой.
– Он ударил женщину! – не выдержал Алексеев. – Вытащил её за волосы из класса при детях! Это не повод для задержания?
– Он депутат, – тупо повторил Дяченко.
– Понятно, – сказал Барсов. – Для вас не существует закона справедливости, так как вы всегда можете спрятаться за формальной статьёй чиновничьего закона круговой поруки. Я не прав?
– Мы ничего… противозаконного… не делали.
– Так вы вообще ничего не делали, – сказал Алексеев. – Женщине чуть голову не проломили, волосы вырвали, а вы поговорили с подонком и отпустили!
– Действовали… по инструкции… доложили начальству.
Алексеев посмотрел на Барсова:
– Я бы уволил обоих к чёртовой матери, товарищ майор! Формализм у них в крови! Интересно, как бы они действовали, если бы депутат на их жён или сестёр напал? Тоже согласно инструкции?
– Мы… по закону… не имеем права… задерживать депутата…
Барсов встал.
Полицейские поднялись следом.
– Давно служите?
Озадаченные вопросом сержанты неуверенно поглядели друг на друга.
– Восемь лет, – буркнул верзила.
– Девять… – пискнул напарник.
– И за такой срок вы всё ещё сержанты?
– Служили… как все…
– Ну-ну, служите дальше. Адрес депутата Комаева знаете?
– Симонова, двадцать, – с готовностью сказал худой.
– Квартира?
– У него собственный дом в конце улицы, в лесу.
– Продолжайте дежурство, парни, и не дай вам бог попасть в ситуацию, схожую с защитой негодяя!
Спецназовцы покинули кафе, вернулись к машине.
– Ещё раз убеждаюсь, – сказал Алексеев горестно, – что пока младший сержантский состав полиции, так сказать, опора закона, будет состоять из таких вот служак, порядка в стране не будет.
– Смотри глубже, – хмыкнул Барсов. – Рыба гниёт с головы. Пока у власти у нас либералы, во всех государственных структурах будут работать коррупционеры, в том числе и в полиции. Кого они возьмут на работу? Таких сержантов, как этот громила Дяченко и дистрофик Пёхов.
– Да уж, наверно. – Алексеев завёл машину. – Куда теперь?
– А давай-ка наведаемся домой к депутату.
– Он же, наверно, на работе. Если, конечно, протирание штанов в Заксобрании можно назвать работой.
– Если на работе, поедем в Управу.
Бывший футболист, странным образом избранный в заксобрание Зябликова, жил, как оказалось,
У него имелся двухэтажный коттедж, стилизованный под крытый стадион, земельные владения площадью в один гектар, обнесённые четырёхметровой высоты стеной, напоминающей стену Московского Кремля, и крутая машина – «Мазератти S560» цвета серебра. Поскольку «Мазератти» стоял сразу за воротами усадьбы, можно было надеяться, что хозяин дома, хотя четверг двадцать четвёртого июня был рабочим днём, и все депутаты должны были заниматься трудовой деятельностью. С другой стороны, гарантий, что Комаев соблюдает распорядок дня, не было никаких.
Так и оказалось: хозяин роскошного особняка находился на территории своих владений.
– Не понимаю, на кой ему надо было идти в депутаты? – проворчал Алексеев, когда они подошли к калитке в «крепостной» стене.
– Захотелось вкусить власти, – усмехнулся Барсов. – К тому же депутатство – отличная кормушка. Ты не представляешь, какие блага даёт этот чиновничий курятник! Поэтому за место в таких структурах и идёт драка – до двадцати человек на место!
– Чтоб я так жил! – восхитился капитан.
На калитке из крашеного дуба виднелся дверной глазок, а над калиткой торчал глазок видеокамеры.
Барсов тронул кнопку домофона.
– Слушаю, – раздался басовитый голос.
– Полиция к Комаеву, майор Барсов.
– Он уезжает.
– А, тем лучше. Это его «Мазератти» за воротами?
– Да, его.
Гости поспешили к начавшим раздвигаться створкам ворот. Дождались, когда машина тронется с места, и Алексеев перегородил ей дорогу. Барсов подошёл с левой стороны, показал удостоверение.
Водитель, чернявый смуглолицый парень, опустил стекло дверцы.
– Вам чего?
Дверца машины со стороны переднего пассажирского сиденья приоткрылась. Там сидел мощный мужик в белой тенниске и чёрных очках – телохранитель депутата. Сам Комаев занимал место на заднем сиденье. Он раздражённо наклонился вперёд, просунув голову между плечами водителя и телохранителя.
Барсов никогда не играл в футбол и фанатом игры не являлся, поэтому в лицо игроков российских команд не знал. Зато знал Алексеев, болевший за столичный ЦСКА.
– Я его помню, – проворчал капитан, стоя сзади в своей обычной позе – руки в карманах. – Года три назад он подрался с каким-то журналистом, сломал ему челюсть. Дали год условно. А ещё у него недавно украли часы за двадцать три лимона, вся Сеть гудела.
– Майор Барсов, – повторил Вениамин, – Управление собственной безопасности УВД. У нас к вам разговор.
– Мне некогда.
– Мы вас не задержим.
– Подъезжайте в Управу завтра.
Барсов посмотрел на капитана, и Алексеев сорвался с места, мгновенно открывая дверцу и вытаскивая успевшего только пискнуть водителя. Толчком отправил его к воротам, занял водительское место.