Лили. Ведьмина внучка
Шрифт:
— Здесь каннкарта моей погибшей девочки. Ее тоже звали Лили. И немного денег. Николас отвезёт тебя в город.
— Я не знаю, как тебя отблагодарить, Мария, — растроганно пробормотала Лили.
— Просто выживи.
У Лили в очередной раз начиналась новая жизнь.
Глава 28
Николас вывез Лили в отдаленный квартал.
— Здесь редко бомбят, здесь много фабрик и доходных домов. Берегись чернорубашечников,
Шофер крепко обнял Лили, а девушка постаралась не расплакаться. Черный лакированный автомобиль отправился назад, на виллу, а Лили поежилась от ночного холода.
В эту пору гвардия в черных рубашках, делающая обход, с легкостью могла наподдавать редким прохожим, дерзнувшим нарушить комендантский час. А если уж попадался противник режима кенига или грязнокровка, то несчастному вообще сильно доставалось.
Лили решила направиться к центральной улице. Девушка старалась не думать о том, что ее ждёт дальше, и где она окажется.
Лили шла по выщербленной мостовой, фонари почти не горели, за мостом шумела река. Вдруг Лили заметила какой-то кусок ткани, который на поверку оказался самодельным ридикюлем, сшитым из обрезков ткани. В сумочке лежали документы на имя Сильвии Таттенбах, и деньги, много денег, неприличное количество рейхсмарок. Казалось бы, судьба предлагает Лили решение — можно снять фешенебельный отель, и с этой суммой попробовать выехать в ту же Швейцарию. Но у Лили и мыслей не было присвоить себе чужое.
Поэтому путь определился — в отделение полиции порядка.
Полицейский в черной рубашке скромно дремал на посту.
— Тебе чего? — буркнул служитель порядка. — Таак, нарушаем, комендантский час! Пройдёмте-ка в каталажку, кенигсфройляйн, посидите ночь, подумаете.
— Господин полицейский, понимаете, я страдаю лунатизмом, — Лили мысленно укорила себя за то, что не придумала отговорки получше, — так вот, я служу гувернанткой у фрау Таттенбах, представляете, иду себе, иду, и вижу знакомый ридикюль, а это сумочка фрау!
— Воруем, значит? Завтра вызовем фрау Таттенбах в отделение, послушаем, что она скажет. Гувернантка, страдающая лунатизмом! Не смеши мои штиблеты! Ты просто воровка!
Полицейский замкнул решетчатую дверь на замок. Лили грустно усмехнулась и свернулась клубочком на тюремной койке. По крайней мере, хотя бы на эту ночь у нее была крыша над головой.
Глава 29
— Эй, воровка, просыпайся! — вчерашний полицейский растолкал Лили, забывшуюся тяжёлым сном.
Пришедшая фрау с интересом рассматривала Лили из-за решетки. Немолодую женщину трудно было назвать старушкой — благородные черты лица, аккуратный пучок, шляпка с вуалеткой, скромное тёмно-синее платье в горошек, аккуратные туфли на пробковой подошве, и самое главное, женщина ласково смотрела на
— Да, милок, да, это моя гувернантка… — фрау Таттенбах замялась.
— Лили, — подсказала Лили.
— Да, да, — торопливо закивала женщина, — совсем скорбна умом стала, — вон, ридикюль потеряла, если бы не моя гувернантка!
— Вы друг друга стоите, — заржал полицейский, — одна страдает склерозом, вторая гуляет по ночам! Запирали бы Вы Вашу помощницу, что ли!
— Так и поступлю, — фрау Таттенбах неодобрительно поджала губы. — Выпускайте нас, молодой человек.
— Проваливайте, — буркнул полицейский, — в следующий раз слуплю штраф, с обоих.
Лили протянула ридикюль фрау Таттенбах.
— Пересчитайте, пожалуйста.
— Я тебе верю, ангел мой, верю, знала бы ты, скольких людей ты спасла!
— И, — пожилая дама лукаво поглядела на Лили, — я буду рада предложить тебе приют.
— А я с радостью воспользуюсь Вашим предложением, — улыбнулась Лили.
— Зови меня Сильвия, — разрешила фрау Таттенбах, — раз уж ридикюль волшебным образом оказался в твоих ручках, употребим его содержимое во благо.
У лоточника Сильвия купила две шкворчащие сосиски с куском хлеба. Незамысловатая уличная еда показалась Лили настоящей амброзией.
— Надеюсь, ты простишь мой плебейский вкус, — пробормотала фрау, впиваясь в сочный бутерброд.
Лили согласно кивнула. Вместе с Сильвией они прошли мимо зазывно кричащих лоточников, продававших кукурузу, креветки, бычьи потроха, лягушек и осьминогов. Самыми аппетитными оказались именно сосиски, купленные у дородной уличной торговки.
Первыми женщины навестили доктора Хольца. Сильвия громко попросила капли датского короля, а потом, велев Лили постоять у двери приемного покоя, воровато передала эскулапу деньги.
Глава 30
Распрощавшись с доктором, Сильвия коротко пояснила Лили:
— Это за аборт Моники. Знаешь, детка, война меняет людей. Когда паек скуден, постоянно хочется есть, кто-то идёт на сделку с совестью. У Моники кавалер — известный чернорубашечник, он с лёгкостью выписывает оплеухи и морит людей касторкой. Глупышка думала, что за влиятельным мужчиной она будет как за каменной стеной, но нет. Мерзавец отправил Монику к деревенской повитухе. Я еле уговорила доктора не доносить на дурочку.
Сильвия рассказывала Лили об обитательницах ее дома, а сама, тем временем, договорилась на рынке о покупке вязанки дров, и мешка угля. Лили не спрашивала о происхождении рейхсмарок, она чувствовала себя уютно и спокойно рядом с фрау Таттенбах, а та, в свою очередь, не донимала Лили лишними вопросами.