Лили. Ведьмина внучка
Шрифт:
— Ну, я.
— Сестра сказала, тебя вывезти надобно. Ты мне сына вернул, понимаешь? Пацан хоть улыбаться стал, есть, с тех пор как его мамки не стало. Только слушайся меня, не самовольничай. Скажу плясать голым, будешь голяком отплясывать, а то нас с тобой алеманны быстро на штыки нанижут.
Франц устало кивнул и подумал, что ему надо будет поблагодарить сестру Катарину.
Франц обнял на прощание учителя, тепло попрощался с сестрой Катариной, взлохматил виски Карло и пошел за его отцом.
Франц думал, что
— Полезай.
— Бочки пустые?
— Нет.
— А как…
— Да не боись ты, лезь. Помнишь, что я тебе велел?
Франц, не говоря ни слова, полез в бочку, ударило кисло-сладким винным духом. Он с трудом дышал, и надеялся, что отец Карло его не уморит таким вот образом.
Франц чувствовал, что его куда-то погрузили, слышал, как мужчина чертыхается. Слышал, как телега остановилась. Его бултыхало в вине, и Бернстоф пообещал себе, что если ему удастся выбраться из этой передряги, то пить вино точно бросит.
Телега остановилась. Раздалась лающая речь, и Франц понял — все. Алеманны. Фермер что-то отвечал, но его собеседники, судя по раздраженному тону, ответами не удовлетворились.
Франц услышал, как соседние бочки протыкали штыками, услышал горестные вопли фермера. Штык добрался и до бочки с вином, где находился Франц. Мужчина сжался, ожидая, что его проткнут.
Снова полилось вино, алеманны ушли. Франц чувствовал, как ехала телега. Наконец повозка остановилась, и мрачный фермер спросил:
— Ты там как, живой ещё?
— Да живой, живой, — пробормотал Франц.
— Вот ироды, — бурчал его спаситель, — такую партию вина загубили! На тебе одежу, — во Франца полетели тряпки, — смени, а вон ветошью вытрись.
Франц, морщась, переоделся. От него за версту несло винным духом.
— А таперича, — махнул рукой отец Карло, — тебе на лайнер надобно. Попросись вон, к капитану али как он там зовётся, истопником. Приедешь прямиком в портовый город. Да и деньгу какую тебе заплатят.
Франц поблагодарил фермера и отправился снова пытать судьбу. Как ни странно, то, что от Франца несло винным духом, и оказалось ему на пользу. Помощник капитана счёл Бернстофа обычным работягой и отправил его к котлу. Теперь Франц должен был следить за состоянием агрегата, постоянно подсыпать угля. Бернстоф чувствовал, что устал, его выматывала тяжёлая физическая работа и он боялся не найти Лили.
Глава 41
— Мамочка, мы пойдем сегодня гулять? Мне надо показать тебе что-то очень очень важное, — малышка Маргарита иногда удивляла Лили внезапными озарениями.
Вот и сегодня, девчушка, зная, что у Лили выходной, надела лучшее платье, позволила заплести себе косы, и потащила маму на трамвай. У малышки Марго появилась забавная привычка: она вызывала трамваи, Лили привыкла к тому, что ей не приходится
Дочка попросила Лили поехать в парк с утками. В аккуратно подстриженном, на английский манер парке, чинно прогуливались парочки, держась за руку, бонны покрикивали на расшалившихся детей, важные господа дымили сигарами.
Мальчишки-разносчики газет торопливо съедали свой нехитрый обед или завтрак.
А дочка неслась напрямую к уткам, и всегда скармливала пернатым большой багет. Сегодня Марго вела Лили по запутанным дорожкам, женщина поняла, что не поспевает за ней, и привела Лили прямо к мужчине….который и подарил ей дочь. Теплые янтарные глаза удивлённо и радостно озарились при виде Лили, а маленькая бестия налетела на незнакомца, обняла его и закричала:
— Папочка, папочка! Я знала, что ты нас найдешь! Я Марго, а тебя как зовут?
— Я Франц, — Лили увидела, как мужчина едва сдерживал слезы.
— Ты мне потом все все расскажешь, а сейчас я побежала кормить уток. В воду не лезть, я знаю!
Мужчина привстал со скамейки, подал Лили локоть и тихо сказал:
— Ты так быстро сбежала, что я даже не успел представиться.
— Нам было не до этого, — улыбнулась Лили.
— Франц Бернстоф, штатский. Бывший военный. И если позволишь, я хотел бы участвовать в жизни Маргариты, и ухаживать за тобой. У нас с тобой все вышло как-то неправильно.
Только сначала… мне нужно рассказать тебе кое-что. И если после того, что я тебе скажу, ты решишь, что мне нет места в твоей жизни, так тому быть.
Я убил твою мать, Лили. Мне попал в руки твой дневник. До меня доходили слухи, что на вилле Висбеков творятся непотребства, но это не самое страшное. Твоя мать участвовала в чистках, Лили. И не только нечистокровных.
Ты знаешь, когда союзники пришли в южные области, оттуда бежали люди? Такие же граждане кенигсрайха, как мы с тобой. Союзники пришли не с добром, они оставляли после себя выжженную землю.
Бернард был знаком с мэрами многих городов, именно он продавил отказ принимать беженцев. А Фредерика велела подготовить подводы с продовольствием, и смотрела, как на рельсы выливают молоко, рассыпают муку и давят яйца, а голодные дети беженцев смотрят на еду, и не могут ничего поделать, потому что напротив них стояли гвардейцы с ружьями.
Франц заметил, что по щекам Лили текли молчаливые слезы.
— Но и это ещё не всё. Знаешь, в гористой местности есть пещеры. А в тех пещерах остались люди. Фредерика вместе со своими приспешниками замуровывали их заживо, и слушали крики несчастных. Твоя мать насмехалась, и получала удовольствие от их мук. Об этом узнал генерал, то, что делала твоя мать, привело в ужас даже его. Но больше всего я боялся, что она тебя найдет, и что-то с тобой сделает. Я пришел к ней на вечеринку, знаешь, она до сих пор пленяла мужчин, так может привлекать глянцевое червивое яблоко. А потом, после того как я ее застрелил…она превратилась в ворону.