Лили.Посвящение в женщину
Шрифт:
Но это не привело ни к каким результатам. Лили не приходила в сознание. Не дрогнул ни один мускул ее мертвенно-бледного лица, и по-прежнему были судорожно стиснуты ровные жемчужные зубы и закрыты глаза.
К счастью, вскоре явился седенький и важный доктор в золотых очках и в длинном черном сюртуке, застегнутом на все пуговицы. Такие мухоморы, несмотря на свой заплесневелый облик, обычно хорошо знали свое дело. Поэтому Рогожин немного успокоился при виде старенького эскулапа.
— Я Павел Рогожин, — сразу внушительно объявил он. — Приложите все свои старания, герр доктор,
В ответ на это старичок странно захихикал и, не выражая ни малейшего почтения к высокому общественному положению и капиталу собеседника, нравоучительно произнес, доставая из потертого саквояжа свой инструментарий:
— Прошу прощения, милостивый государь, но в моем возрасте пора думать о встрече со Всевышним. Поэтому деньги для меня уже не имеют решающего значения, и к каждому пациенту я подхожу с одинаковым старанием. Но будьте покойны, супругу вашу я обследую со всем своим умением. Так-то вот-с.
Прищурив один глаз и оттопырив нижнюю губу, доктор сосредоточенно и молча осмотрел Лили, выслушал с помощью специальной трубки ее сердце, прощупал пульс, после чего с непонятной тревогой в голосе сообщил, что дама находится в глубоком обмороке.
— Но мы ее сейчас приведем в чувство! — успокоительно добавил он и слегка смочил нашатырным спиртом поданное ему Бертой полотенце.
Прошло несколько томительных минут.
Наконец Лили разжала стиснутые зубы, приоткрыла глаза и глубоко и протяжно вздохнула. А потом вдруг содрогнувшись всем телом, застонала от острой и мучительной боли в животе.
Узнав, что Лили беременна и что во время обморока она упала на пол, седенький доктор изобразил на своем лице многозначительную гримасу, неодобрительно промычал что-то и покачал головой.
— Потрудитесь выйти! — обратился он к Рогожину. — Мне необходимо исследовать больную. По всему вероятию, следует ожидать выкидыша. Положение очень серьезное!..
Рогожин весь сразу осунулся и послушно вышел из спальни. Берта плотно затворила за ним дверь.
Сев у окна в столовой, Рогожин замер в неподвижной позе. «А что, если Лили умрет?» — мелькнула вдруг в голове страшная мысль.
Холодная струя пробежала по спине Рогожина и жгучей болью отозвалась в сердце. И все ревнивые мучения сменились одним только невыразимым ужасом потерять навсегда Лили. Жизнь без нее показалась Рогожину ненужной и нелепой.
И нелепым показалось и то, что он так долго терзался от неожиданного признания Лили и никак не мог примириться с тем, что она отдалась Далецкому. Все это показалось ничтожным и глупым по сравнению с тем, что сейчас совершалось там, в спальне.
Рогожин как будто чувствовал присутствие в этой квартире старухи с косой, грозившей отнять у него навсегда, бесповоротно дорогую женщину. Впервые за долгие годы он начал произносить про себя слова молитвы, путаясь и сбиваясь от волнения и незнания текста. Бог долго ему не был нужен. А зачем, если все и так в его жизни складывалось превосходно.
«К чему Боженька человеку, уже имеющему несколько миллионов на банковском счете?» — недоуменно думал Рогожин, читая о неистовой вере банкиров Ротшильдов, самых богатых людей своего времени. Более
И вот теперь Рогожин впервые за долгие годы ощущал себя бессильным что-то изменить даже при помощи своих огромных капиталов и прибегал к молитве как к последнему средству.
— Прошу тебя, Господи, сохрани мне жизнь этой женщины, а я обязуюсь открыть свое ожесточенное сердце для искреннего человеколюбия!..
Вдруг из спальни через запертые двери послышался слабый, болезненный стон. Затем наступила минута гнетущего молчания, и снова раздался стон, но более мучительный и резкий.
Рогожин схватился руками за голову и бросился в спальню. Распахнув двери, он увидал седенького доктора, но уже без сюртука, а в одном жилете, с засученными по локоть рукавами белой рубашки, склонившегося над обнаженным телом Лили.
Берта, помогавшая что-то совершать доктору, испуганно посмотрела на Рогожина.
Перехватив красноречивый взгляд своей ассистентки, доктор обернулся к Рогожину и грубо, почти со злобой крикнул:
— Да вы с ума сошли! Немедленно подите вон! Вам здесь не место!
Эти фразы показались Рогожину каким-то страшным обвинением, брошенным ему прямо в лицо. Вздрогнув, он отшатнулся и попятился к дверям, преследуемый криками и стонами метавшейся по постели Лили.
Когда Рогожин снова очутился в столовой, то почувствовал себя не в силах держаться на ногах и беспомощно ухватился обеими руками за стол. В глазах его все закружилось и куда-то поплыло.
— Да, да!.. — бормотал он, тяжело и неловко упав на стул и опрокинув стоявший на столе канделябр со свечами. — Лили умрет, в этом не может быть никакого сомнения. И я буду сидеть здесь, как дурак, и с минуты на минуту ждать ее смерти! Что они делают там над ней? Зачем надругаются над ее телом и заставляют так кричать и стонать?..
Шумно распахнув двери, из спальни выбежала Берта и бросилась к Рогожину. Некрасивые косые глаза ее были широко раскрыты и губы дрожали.
— С барыней опять обморок! — всхлипнув, сообщила она.
Рогожин порывисто поднялся со стула:
— Я что-то должен для нее сделать!
— Нет, нет!.. — испуганно воскликнула Берта. — Ради Бога, не ходите туда! Доктор и так уже сердится и заявил, чтобы я не смела пускать вас. Он приказал немедленно послать кого-нибудь за акушеркой и в аптеку вот с этим рецептом. — И, положив на стол клочок бумаги, на котором доктор наскоро написал название какого-то лекарства, Берта опрометью бросилась обратно в спальню. Рогожин взял рецепт, пробежал его глазами и, не поняв ничего, направился в переднюю.