Лилии распускаются в полночь
Шрифт:
– Есть? – вкрадчиво изрекла подружка.
– Да! Но у нас мало времени.
Я открыла дверь, и мы вошли.
В комнате торжествовал беспорядок. Мужские вещи валялись тут и там: на полу, на тумбе, на стульях, торчали даже наружу из гардероба, будучи прижатыми захлопнутой дверцей.
– Никогда не выйду замуж, – сморщилась брезгливая Юлька, оглядывая сие великолепие.
– Полюбишь – выйдешь, – мудро ответила я, и мы принялись за дело.
Никакого намека на книги по истечении пятнадцатиминутного обыска выявлено не было. Это пугало. Я была уверена, что найду. Хотя бы вырванные листы с текстами нескольких
А вот Громов… Это другого полета птица. Я ну никак не могу его разгадать!
– Что это? – отвлекла меня подруга от грустных размышлений.
На столе лежал лист бумаги в клеточку, неаккуратно вырванный из какой-то тетради. Самой тетради в номере не обнаружилось.
На нем неровно, от руки была вычерчена таблица. В левой вертикальной графе написано «Н и К», в правой – «М и Р». Эти ячейки отделены, как шапка, от остального содержания. Ниже стояли единицы в столбик. Внизу итог: «4» слева и «4» справа. По четверкам, написанным карандашом, как и все остальное, было видно, что в этом месте часто стирали предыдущий символ ластиком.
– Ничья? – хмыкнула я. – В покер резались попарно. Или в морской бой. Никита с Костей против Макса с Русланом.
– Ты думаешь? – изумленно произнесла Юлька. – Мне кажется, это что-то другое. Что-то страшное.
– Боже, Юль, тебе везде страшное мерещится! Относилось бы это к чему-нибудь серьезному – не стали бы держать на видном месте.
– Они же не знали, что кто-то вломится в каюту без их на то ведома!
– Почему? Никита ж ясновидящий, – хохотала я, – должен был предвидеть!
Образцова хихикнула, на этом мы покинули простенькие апартаменты, как двойняшки повторяющие наши. Не считая кавардака, конечно.
Мы явились под конец обеда. Да, мы не хотели сперва приходить, но продуманный за пять минут до начала всеобщего застолья план действий вынуждал явиться хотя бы сейчас, чтобы не вызвать подозрений.
– Где пропали? – спросил вечно улыбающийся Юлькин хахаль. И как у него мышцы лица не сводит? – Мы уж думали, вы забить решили.
– Мы действительно хотели отказаться от трапезы, – ответила я, – потому что давно уже грезим сесть на диету, но тут я полезла в карман, думая, что это мне мешает, и – вуаля! – словно какую-то драгоценность, достала я осторожно двумя пальцами ключ с номером «101» и вручила Константину. – Прикинь, забыла тебе отдать!
– О! – удивился тот. – Точно. Спасибо, – в следующую секунду он покраснел, вспоминая момент, связанный с потерей.
Персонал быстро среагировал на наше появление, и были поданы тарелки с чашками.
– Спасибо, – от души поблагодарили мы и принялись за еду.
– Юль, – пристал опять этот озабоченный к моей ближайшей и горячо любимой подруге. Так бы и хрястнула ему чем-нибудь по спине. Или по голове, чтоб наверняка. – Сходим сегодня в музыкальный зал? Мне нет равных в караоке.
Только я начала сомневаться, как Юлька резко покачала головой.
– У нас с Катей другие планы. И вообще, я
Да, это точно. С тех пор как ей спел… хм… один нехороший человек, она действительно этого не любит. Я же почувствовала нечто сродни стыду, потому что сначала не была уверена, что подруга пошлет Нечаева.
Но рано я затрубила в рог победы: парень не желал так просто уступать.
– М-м… А у вас планы после обеда? В смысле, вы сейчас пойдете… или после ужина?
– У нас планы до конца этого дня! – с редко присущей ей уверенностью заявила Юлия. Неужели подруга научилась говорить «нет»? Раньше она всегда боялась отказом обидеть кого-либо. Смех да и только!
– А что вы будете делать?
Юлька начала возмущенно надувать щеки, но я знала, что она не сможет остудить его пыл, поэтому на весь зал гаркнула вместо нее:
– Ты задаешь слишком много вопросов!
Образцова посмотрела на меня почему-то с восхищением, Руслан засмеялся, Максим же замямлил:
– Но я же… просто…
– Отвянь! – добавила я перца и поднялась, не доев обед. – Мы уходим!
Нечаев пришел в себя, когда мы обе вышли из-за стола, и крикнул вдогонку:
– Это потому, что я тебя на вечеринку не пригласил? Поверь, ничего личного! Ты была бы лишней, вот и все.
Странное дело, сейчас он уже не улыбался. Но мне было не до разглядывания его наглой, смазливой физиономии. Одним рывком я вернулась, схватила только наполовину опустошенную мною чашку и вылила остатки чая ему в лицо.
– Браво! – зааплодировал Зайцев, а Никита с Костей спрятались под стол.
Макс от удивления только открывал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба, к нему тут же подбежали сотрудники, а я схватила бастующую Юльку и повела на выход.
– Ты что, совсем с ума сошла? – негодовала Образцова по дороге. – Зачем ты это сделала?
– Он меня бесит!
– Ага? Потому что правду говорит?
Я резко затормозила.
– Юля, посмотри на меня! Мужчины никогда не говорят правду. Никогда! Запомни это. Он будет клясться тебе в любви, а сам, пока ты не видишь, станет лапать другую. И плевать ему, что с тобой будет, когда ты узнаешь!
В серых глазах заплескалось что-то похожее на жалость, и я тут же стала клеймить себя позором за то, что слишком открылась. Но дело ведь не в Логинове! Они все одинаковые. По крайней мере, наши ровесники – точно.
– Ты мне еще спасибо скажешь! – угрожающе выдохнула я и повела ее к лестнице.
К кинозалу мы подошли слишком рано, он был еще закрыт. Возле двери стояла девушка в строгой одежде с лейблом на груди, а рядом с ней… находился Громов! Он что-то шептал, склонившись к ее лицу, так как работница теплохода была невысокой, конкретизирую: невысокой и стройной блондинкой. Несмотря на то, что губы девушки были растянуты в улыбке, в глазах плескалось что-то… страшное. Блондинка будто была загипнотизирована, и нам пришлось пару раз ее окликнуть, а затем даже дотронуться до плеча, чтобы попросить открыть двери. Владлен глянул недовольно, мол, кто тут мешается, у меня важный разговор, но, узрев, кто именно подошел, быстро совладал с собой и даже заулыбался. Сотрудница же машинально повернула ключ в замке, сообщив, однако, что фильм начнут показывать только через двадцать пять минут, и снова вернулась к собеседнику.