Лилии распускаются в полночь
Шрифт:
Я попыталась уладить конфликт:
– Максим, у каждого свое понятие системы, чего ты прицепился?
На мой выпад Костя таки среагировал:
– Понятие у всех должно быть одинаковое, потому что оно прописано в словарях. Система – это «определенный порядок в расположении и связи действий». Или это «нечто целое, представляющее собой единство закономерно расположенных и находящихся во взаимной связи частей». Словарь Ожегова.
– О-па! – изумился Руслан.
– Откуда ты знаешь? – заинтересовалась Катька.
– Просто прочитал один раз и запомнил, –
– Странно, – продолжила Любимова, – я думала, только женщины умеют так запоминать. Добуквенно.
На этом разговор прекратился, так как на сцену вышел Ефим Алексеевич, чтобы в очередной раз запустить рулетку смерти. Мы с Максимом и Никитой вынуждены были перевернуть свои стулья, так как сидели к сцене спиной. Я зачарованно смотрела на крутящиеся в барабане картонные карточки и почувствовала, как внутри все органы начинают вибрировать в приступе неконтролируемой паники. Дыхание сперло, горло пересохло. Все кругом смотрят на этот барабан, как на какое-то развлечение, и ни капли настороженности на их расслабленных и улыбающихся лицах, и так и хочется встать со стула и крикнуть в зал: «Остановитесь! Как вы не понимаете, это опасно! Люди гибнут из-за этого люкса!»
– Что с тобой? – шепнул мне на ухо Максим, пока директор круиза нес ободряющую чушь в микрофон.
– А? – вздрогнула я от неожиданности.
– Ты так вцепилась в мою ладонь, словно это последний глоток воздуха. Мне, конечно, приятно, что ты стала проявлять свою страсть ко мне, но, помилуй, зачем же так больно?
Я хотела отчитать его на неуместную шутку, но, посмотрев на наши руки, убедилась, что по вине моих ногтей на пальцах Максима уже выступила кровь. Боже! Я что, с ума сошла? А он, бедный, терпел.
– Прости, пожалуйста! – Я переложила правую ладонь к себе на колени в компанию к левой.
Тут кто-то потрепал меня по плечу со стороны прохода. Я обернулась и увидела стоящего Руслана, протягивающего мне стакан воды. Надо же, а ведь он за спиной сидел, через стол. Неужели я настолько бледная, что это видно даже по ушам и частично открытой шее?
– Спасибо. – Как только я взяла стакан и сделала глоток, Руслан вернулся на свое место, повторно потревожив сидящую рядом Катьку.
– Итак, – донеслось со сцены радостное, – у нас есть победитель! – Мое сердце тревожно сжалось, и я отпила еще воды. – Пассажир нижней палубы Лавинин Никита. Аплодисменты!
Мне было слышно, как Никитка охнул, затем он чуть привстал, чтобы всем было видно, кто именно победил в лотерее.
Ефим Алексеевич заявил, что счастливчик может обратиться к капитану в любой удобный момент, начиная с этой минуты, чтобы заселиться, после чего покинул сцену. Все остальные вернулись к трапезе.
– Мы заселимся вместе с тобой, – выдал Макс негромким голосом, а я подавилась водой.
– Ты что, с ума сошел! Туда вообще нельзя заселяться! Откажись от приза, Никита!
Тот обреченно пожал плечами:
– Чему быть, того не миновать. Я уже давно предсказал себе раннюю кончину.
– Какой
– Подождите оба, – поднял руку Нечаев, чтобы привлечь внимание всех. – Я тоже не верю ни в какое проклятие каюты, но в холодильнике, обрекая на смерть, нас запер живой человек, из плоти и крови. И сделано это было, как только мы встали на путь расследования. Вывод: этот человек как-то связан или с самим люксом, или с тем, что там происходит. Значит, мы не имеем права отказываться от такой возможности найти подлеца! Прав я, Костян?
Главная логическая составляющая коллектива с готовностью поддакнула, мы же с подружкой многозначительно переглянулись. Затем она все-таки призналась:
– Я знаю, кто вас закрыл. – Максим и Руслан с изумлением воззрились на Любимову. – Это сделал Громов.
– Это еще кто такой? – грозно рыкнул Нечаев, собирающийся тут же сорваться с места и бить морду тому, на кого укажет недоброжелательный перст Екатерины Михайловны.
– Ну… Тот самый… который… – Катька отчего-то покраснела.
Я пришла на помощь:
– Тип, в каюте которого мы ее нашли предыдущей ночью.
– Ах, этот… – протянул, скуксившись, Максим, и весь его пыл куда-то запропастился.
– Не зря он следил за тобой, – вспомнил Никита, обращаясь к Любимовой. – Он явно что-то затевает, будь настороже! У него такой взгляд… суровый. Как у киллера какого-нибудь.
– Ой, что ты выдумываешь, а? Никакой он не киллер! И почему он шел за мной, мы с ним уже выяснили, это к делу отношения не имеет. И запер он… по другим причинам. – Любимова покраснела и отвернулась. Неужели она сомневается, что сказанное Громовым было ложью? Я, конечно, не знаю, но запирать людей в морге, чтобы иметь возможность побыть наедине с красной девицей… Даже для такого крутого господина это перебор.
– Хорошо, – криво усмехнулся Макс, – так что вы предлагаете? Отступиться?
– Нет! – аж подпрыгнула подруга на своем месте. – Как можно? В люкс обязательно нужно заселиться, но Юля права, это риск. Нужно тщательно осмотреть каюту и не упускать Никиту из виду.
– Вот именно поэтому, – удовлетворенно продолжил сосед, – я и предложил в самом начале переехать туда всем четверым. Дамы, вам, конечно, нельзя с нами: как вы сами и сказали, это опасно.
– И тебе совсем необязательно! – влезла я и тут же покраснела, как и Катька. Нечаев растянул губы в широченной самодовольной улыбке, а Зайцев бросил на меня слегка осуждающий взгляд, но быстро перевел глаза на чашку.
Когда же этот дурацкий завтрак закончится?..
– А у тебя есть Интернет в телефоне? – прилипла Любимова к Константину.
– С телефона я не захожу, больно дорого. У меня с собой планшетник, но здесь, на теплоходе, не везде можно вай-фай поймать. А тебе что-то посмотреть надо?
– Ну да, хотелось бы…
– Сходи в библиотеку на прогулочную палубу. Я вроде видел там компьютеры с доступом в сеть.
– Спасибо, так и сделаю.
Оставшееся время все сидели молча.