Лилит. Госпожа Огненных Пустошей
Шрифт:
— Что-то случилось в Аокигахаре? — спросил Двэйн, с трудом сдерживая любопытство.
— Да, — согласился Лис, и в глазах его блеснула насмешка. — Кое-что.
— Вас тоже достали эти герои? — предположил Двэйн.
— Они к нам приходили, — согласился Лис, — но достать нас… сможет только тот, кого мы сами захотим видеть, — Ногицунэ вздохнул. — Да… кого сами захотим. Неважно, повелитель. Если будет нужно, мы примем участие в Охоте на твоей стороне. А любой, кто посягнет на твою власть в Аду — умрёт от наших когтей. Это всё, что я хотел сказать.
Он развернулся, готовый уйти.
— Постой, —
Лис слегка повернул голову и удивлённо приподнял бровь.
— Знаю, — сказал он ядовито. — Но если не знаешь ты — то, может, и не должен знать?
— Хотя бы намекни.
— Очень просто, — ответил Ногицунэ, — его переубедил тот же, кто и меня.
Не говоря больше ни слова, Девятихвостый вышел прочь.
Сердце Двэйна бешено стучало, когда он нёсся по коридору в свои апартаменты. Стоило двери захлопнуться за его спиной, как он воздел руку, приготовившись открыть портал — и замер.
Владычица приказала не приходить.
Двэйн гортанно зарычал и с размаху ударил в стену кулаком.
Лилит открыла глаза. Вокруг царила абсолютная тьма. Даже свет луны не проникал сквозь занавешенное окно. Поразмыслив немного, она поняла, что никакого окна нет вовсе. Лилит попыталась сесть и с раздражением обнаружила, что не может — что-то не пускало её. Лилит запрокинула голову. Руки, давно потерявшие чувствительность, оказались плотно зафиксированы стальными браслетами.
Лилит зажмурилась и попыталась собраться с мыслями. Последним, что она помнила, был Дункан. Лилит глухо застонала. Неудивительно, что тело онемело — наверняка крови в нём почти не осталось. Она снова запрокинула голову, разглядывая наручники. Это не были обычные кандалы на цепи — два стальных обруча, плотно пережимавших вены, оказались намертво впаяны в каменный постамент.
Теперь она заметила ещё одну деталь. Лежала она не просто на жёсткой кровати, как показалось колдунье вначале. Под ней находился твёрдый камень. Лилит изогнула шею и попыталась посмотреть вниз. Лодыжки скрепляли такие же точно обручи. Эти два простых движения полностью обессилили Темную Госпожу. Она откинула голову на каменное ложе и снова закрыла глаза.
Минуты тянулись долго. Так же долго восстанавливались силы. Печать блокировала не только дорогу в Ад, но и все ресурсы тёмной энергии, которые она могла бы почерпнуть оттуда. А значит — отметила Лилит с неудовольствием — и регенерация крови заметно снизилась.
Однако, как бы медленно это ни происходило, силы постепенно возвращались к Госпоже. Она уже предвидела, что ещё пара часов, и кровь, бегущая по бессмертным жилам, позволит ей выдрать из камня наручники, когда вдалеке что-то скрипнуло, и в темноте образовался слабо освещённый прямоугольник. Дверь снова закрылась, но едва заметный свет остался гореть. Послышались шаркающие шаги.
Лилит ждала. Собственно, ничего другого она делать не могла. Темноволосая фигура в поеденном молью камзоле приблизилась к ней. Лилит вгляделась в лицо пришельца. Дункан уже не так сильно походил на труп, как в их прошлую встречу. Лилит рванула руки, пытаясь вырваться из оков, но сил всё ещё не хватало.
— Но-но, моя Госпожа, — сказал вампир, присаживаясь на край постамента, — не
Поняв, что лишь бестолку тратит драгоценные крохи энергии, Лилит расслабленно откинулась на постамент.
— Когда я отсюда выберусь — поставлю эту мебель во дворе вместе с хозяином и буду смотреть, как солнечный свет медленно озаряет твоё тело.
Дункан сухо рассмеялся.
— Внушительно, — сказал он. — Правда. Но тут не только я немного не в форме.
Он опустил пальцы на запястье Госпожи и медленно провёл вдоль руки, задевая церковную печать. Лилит нервно рассмеялась.
— Это уж точно. Встретились два калеки…
— Разница между нами в том, — задумчиво сказал Дункан, поглаживая печать, — что я иду на поправку.
Пальцы вампира двинулись вниз, медленно приближаясь к плечу чародейки.
— Твоя кровь волшебна, — сказал он, глядя прямо в серые глаза Госпожи. — И источник её — неиссякаем. О таком подарке судьбы я и не мечтал.
Лилит резко выдохнула, когда пальцы вампира миновали её плечо и скользнули по груди.
— Дункан, я приведу тебе много жертв, — сказала Лилит, стараясь избавиться от приятной эйфории, охватывавшей тело.
— Много? — проворковал вампир. — Зачем мне много, когда есть одна — совершенная?
Опершись о грудь добычи рукой, Дункан склонился над ней и коснулся губами шеи. Острый язык огладил холодную кожу Госпожи, и тут же в неё впились два острых клыка.
Лилит снова рванула наручники — но без результата. Она лежала и будто со стороны наблюдала, как теряет силы её тело.
Глава 10. Мы не должны сомневаться, иначе потеряем надежду…
— Ал, ты уверен, что мы поступаем правильно? — Киган с сомнением смотрел вслед рыцарю, только что миновавшему ворота.
Алистир оглянулся.
— Тебе же сказали — ушла она ночью. Что ты хлопочешь за всех, как наседка?
Киган поморщился от такого сравнения и обернулся к хозяину крепости. Дункан стоял в тени небольшого козырька, нависшего над входом во внутреннюю часть замка. С утра его лицо выглядело не так шокирующее, как в полумраке ночи — обычный одинокий старик. Одет старомодно, но многие навсегда остаются в своей молодости. Дункан ничего не сказал, лишь растерянно развел руками.
— Ал… Так нельзя, — повторил Киган в очередной раз. — Мы должны держаться друг за друга. Иначе какие из нас герои?
Алистир остановился и поправил меч.
— Мы — герои, потому что наши руки тверды, и мы бесстрашно истребляем зло по всему миру. А твоя колдунья вечно исчезает в самый неподходящий момент. Ничего удивительного, что она опять испарилась перед боем.
Киган вздохнул. Доля истины в словах Алистира была.
— Ладно, — сказал он неуверенно. — Ты прав. Наверняка появится, когда мы разрушим последнюю темницу.
Не останавливая больше командира, он сам миновал приоткрытые ворота и пошёл вперёд. Несколько часов отряд спускался по пологим склонам Ледяного Ущелья. Бударих и Алистир весело перешучивались. Тиэль, шедшая следом, оставалась начеку, как всегда — тонкие пальцы её подрагивали на тетиве, готовые пустить стрелу в любой момент. Только Кигану, одиноко вышагивавшему на полкорпуса позади, было не по себе.