Лилит. Госпожа Огненных Пустошей

Птица Регина

— Это всё, чего ты хочешь? — спросила Лилит, чувствуя в глубине души непривычное тянущее чувство.

Киган обхватил себя руками и кивнул.

— Одному… Трудно… — сказал он, стараясь не смотреть в глаза Госпоже.

— Хорошо. Когда я перейду черту, назови меня по имени. И… Киган, — глаза Лилит недобро блеснули, чародейка усмехнулась: — Я не разрешала вставать на колени. За это придётся платить.

— Да… — выдохнул жрец.

Лилит наносила удары быстро, вкладывая в них всю накопившуюся злость, напрочь забыв о том, что перед ней не бессмертный демон,

а человек. Почти сразу спину Кигана оросила тёплая кровь, но Лилит лишь зачарованно наблюдала, как на белой коже расцветают одна полоса за другой. Киган хрипел, но Лилит не слышала его. Она закрыла глаза, отвлекаясь от того, что делает. Лилит видела, как красивое тело извивается под ней, но это было другое тело — гибкое и непокорное, верное и послушное. Наконец, рука её безвольно обвисла, выпуская ремень.

— На сегодня всё, — произнесла она.

Киган не шевельнулся.

— Светлый? — спросила Лилит, заметив, что тот не двигается. — Эй, храмовник. Лилит легко похлопала жреца по плечу. Тот дёрнулся, уклоняясь от удара.

— Киган, ты жив?

— Всё в порядке, — прошептал тот, но на порядок это походило слабо.

Храмовник попытался встать, но ноги его подкосились, и он снова рухнул на землю, разбивая колени об острые камни.

— Тихо, тихо, — Лилит села поблизости и, притянув Кигана к себе, уложила к себе на колени лицом вниз. Спина жреца кое-где кровоточила, но к этому ему было явно не привыкать.

— Уйди, — пробормотал тот, снова пытаясь встать.

Лилит погладила сильное плечо.

— Спокойно, храмовник. Я, может, и не целительца, но кое-что могу.

Тот мелко задрожал и протяжно вздохнул. Лилит провела ладонью над истерзанной спиной. Разорванная кожа медленно стягивалась. Закончив процедуру, Лилит осторожно коснулась губами затылка Кигана, но тот снова рванулся прочь.

— Почему ты не остановил меня? — спросила Лилит, поворачивая лицо клерика к себе. Губы того были искусаны до крови.

Киган молчал некоторое время. Наконец он негромко сказал:

— Я не знаю твоего имени.

Теперь уже ошалело замолчала чародейка.

— Лилит, — выдавила она из себя в конце концов.

Глава 8. Питаться надо лучше

— Никто не должен знать об этом, — Киган и Лилит, как обычно, тащились в конце процессии.

Отряд миновал зелёную долину и теперь продвигался на север, чтобы через горное ущелье выбраться в страну вечных снегов — место расположения последней тюрьмы. Лилит бросила короткий взгляд на клерика.

— Если узнают — то точно не от меня.

— Тогда — сегодня вечером?

Лилит вздохнула и остановилась.

— Киган, — сказала она медленно, — может, тебе просто надо исповедаться?

— Что? — храмовник слегка опешил.

Лилит помолчала.

— Не в моих правилах учить людей жить, — сказала она, — но мы оба понимаем, в чём твоя проблема, не так ли?

Киган с недоумением смотрел на Темную. Он, похоже, и правда не понимал.

— Ты — храмовник.

Киган кивнул.

— Вас учили

всякому бреду, наподобие телесного воздержания и прочего аскетизма.

Киган молчал.

— Может, это и подходит для монаха, сидящего на одной репе и целые дни проводящего в молитве. Но у нас-то жизнь поинтереснее. И впечатления поярче, и люди поразнообразнее, и вообще… Естественно, что ты хочешь чего-то большего, чем репа. Я бы даже сказала, кого-то.

Киган покраснел и отвернулся, готовый уйти, но Лилит перехватила его за плечо.

— Объясни мне — зачем так издеваться над собой? И надо мной заодно? Если так невмоготу — поклюй Алистира, пусть завернёт в какой-то бордель. Или попробуй подкатить к Тиэль…

— Я — священник! — сообщил Киган слишком быстро, не успев даже дослушать фразу до конца.

«Так вот оно что!» — усмехнулась Лилит про себя.

— Да ты что… А я думала, тебе нравится ходить в платье, — произнесла она вслух.

— А Тиэль — благородная эльфийка, — продолжил Киган, будто не слыша её. — И она посвятила жизнь тому, чтобы отомстить силам тьмы за свою семью!

— А на мои хобби всем наплевать?! — не выдержала Лилит. Алистир с изумлением воззрился на неё.

Лилит вздохнула.

— А ты думаешь, мстить силам тьмы годами — легко? Легче, чем соблюдать бестолковые обеты?

Киган покосился на Госпожу, но уйти больше не пытался.

— Это будет недолго. И нечестно.

— Ну да, куда честнее мучить меня. Я же всего лишь Тёмная, которая случайно пристала к отряду. Можно трахаться со мной, даже не поинтересовавшись именем.

Киган покраснел.

— Ты никогда и не называла своего имени, — парировал он.

— А вы никогда не спрашивали.

— Не уверен, что кто-то вообще знает твоё имя, — добил чародейку Киган.

— Это не так! — возразила та. — Двэйн, например, знает.

— А ещё?

Лилит открыла было рот, чтобы ответить, но замолчала, задумавшись. В голову ничего не приходило. В Аду как-то спокойно воспринималось, что к ней обращаются только Владычица и Госпожа. Затем, в деревне, она ни с кем не общалась так долго и так близко, чтобы называть имя. Обычно смертные имели к ней кучу чудаковатых претензий, и разговор не клеился. И вот теперь как-то так повелось, что все звали её просто Тёмной — то ли сокращённо от Владычицы, то ли пытаясь оскорбить и напомнить о прошлом. В общем-то, здесь она тоже ни с кем, кроме Кигана, не пыталась общаться. Да и тот всегда оставался холодно-отстранённым.

— Двэйн, — повторила Лилит почему-то.

— Ты уже называла, — напомнил Киган.

— Ладно, — Лилит помотала головой. — Об этом я потом подумаю. Не съезжай с темы. Если ты хочешь секса — даже если ты хочешь секса с тем, кто оказался просто рядом в данный момент — это не повод наказывать себя и истязать. Если твоя проблема только в этом, то расслабься и найди кого-то. Если же есть другие проблемы — исповедайся. И найди кого-то. Только не меня.

Киган нахмурился.

— Не думал, что ты будешь меня отговаривать. Ты же не отговариваешь своего демона.