Лилит. Госпожа Огненных Пустошей
Шрифт:
Двэйн бросил раздражённый взгляд на блаженно сопящего Алистира.
— Где ты видел Владычицу последний раз? — спросил он.
— В замке на Ледяном Перевале.
Рука Двэйна снова взметнулась вверх, поднимая священника в воздух.
— В замке Дункана? — рыкнул он.
— Да… — прохрипел Киган.
Всё ещё удерживая храмовника на весу, Двэйн несколькими крупными шагами отошёл в сторону от лагеря и свободной рукой начертил в воздухе пентаграмму:
— Феано, явись! — бросил он, и рядом с ним появился небольшой ящер, похожий на помесь дракона и змеи.
Двэйн наконец отпустил клерика и одним махом взлетел в седло.
— А ну, залезай, — бросил он. — Покажешь мне, где этот замок.
Ящер взлетел.
Киган, сжавшийся за спиной демона и неловко обхвативший руками его талию, думать мог с трудом. Ветер, свистевший в ушах, порядком отвлекал его даже от попыток опознать местность, не говоря уже о размышлениях о ситуации в целом.
— Здесь, — только и смог он выдавить из себя, завидев далеко внизу гранитные руины, но дрейк Двэйна уже пикировал к земле.
Двэйн спрыгнул с животного и за шкирку стащил с него жреца.
— Точно этот? — он ткнул когтистым пальцем в полуразвалившиеся ворота.
Киган кивнул.
— Странно, что мы не заметили его издалека, — добавил он задумчиво. — Такая махина. И выглядит не очень.
— Замок зачарован, — оборвал его рассуждение Двэйн. — Сколько было охраны у Дункана?
— Никого, — Киган покачал головой. — Только карлик-слуга… Но мы так и не увидели его лица.
Двэйн подтолкнул Кигана к воротам.
— Идём, — бросил он, — ничего не говори и имени моего не называй.
Дункан сидел в парадной зале в старинном потрёпанном кресле и довольно жмурился. Он отлично поужинал. Кровь Бессмертной напоминала ему выдержанное вино — тонкий привкус печали, букет ненависти, любви и презрения, и всё это окрашено глубокими и сильными тонами абсолютной власти. Нет, это не крестьяне — и тем более не демоны. И те, и другие слишком грубы. Он ещё кое-как переносил вкус детей — было что-то очаровательное в их невинности, но большинство смертных так и не успевали созреть до того потрясающего вкуса, который тёк в венах могущественных магов. И даже среди них Бессмертная была особенной. Это приятное послевкусие вишни, приправленное ароматом горячего шоколада… Возможно, Сделка придавала ей этот неповторимый вкус?
Донора лучше он не мог даже представить. И ведь Бессмертная пришла к нему сама, добровольно. Дункан даже готов был согласиться на человечков, следовавших за ней. Рыцарь, должно быть, походил на кусок жёсткой баранины. Да и гном немногим лучше. Храмовником же вообще недолго отравиться — Дункан давно уже зарёкся пить святую кровь, все церковники были немного психами. Зато эльфийка… Дункан так надеялся, что Контрактер подарит ему эльфийку. В её запахе сквозили ненависть и тоска, застарелая боль и вечное одиночество, благородный привкус гордости и отверженности… Должно быть, её кровь пахла травами, как у всех эльфов. Тонкие специи наверняка вплетались в её вкус.
Дункан вздохнул. Что ж, на двух стульях не усидишь. И Контрактера ему хватит надолго… Очень надолго. Проще сказать — навсегда. Правда, со временем кровь колдуньи начнёт терять своё очарование. Чувства станут затираться вместе с памятью, пока все их не заменит горький вкус отчаяния. И всё же на несколько столетий Лилит вполне должно хватить. От приятных размышлений вампира оторвали резкий стук и звук открывающейся двери.
— Войдите, — сказал он с запозданием.
На пороге стояли двое. Один — пропитанный запахами Ада, в чёрном плаще поверх обнажённых плеч. У пришельца были
— Посланец Темной Госпожи, — рогатый демон изящно поклонился и положил руку на плечо храмовника, заставляя поклониться и его. — А это — наш дар Вашему Высочеству. Жест доброй воли.
Дункан посмотрел на демона, затем на храмовника. Киган ощутимо напрягся — «даром» он быть не хотел. Двэйн подтолкнул его вперёд и влево, а сам слегка шагнул в другую сторону, обходя вампира справа.
— Я не буду вступать в Армию Тьмы, — заявил Дункан капризно.
Двэйн всмотрелся в лицо вампира. Тот выглядел паршиво. Чёрные волосы были плохо расчесаны, лицо заметно исхудало. И всё же столетиями голодавший вампир мог бы выглядеть и хуже.
— Я отстал от своей госпожи, — сообщил Двэйн, медленно, как кошка, приближаясь к вампиру. — Её пленил Хранитель Меча, и вчера, кажется, моя Владычица вынуждено гостила у вас в замке.
— А… — неуверенно сказал Дункан. — Ты про эту Владычицу? Так она ушла. Я уже говорил герою.
— Я думал, — сказал Двэйн, присаживаясь на подлокотник кресла Дункана, — ты скажешь мне то, что не стал бы говорить им. Возможно, ты помог моей Госпоже выбраться из плена, и теперь она с тобой?
Дункан сглотнул и окинул Двэйна оценивающим взглядом. Демон выглядел сильным. Не из последних. Но для серьёзной фигуры вёл себя слишком развязно. «И потом, — подумал Дункан, — что мне может сделать демон?» Ключевую же роль сыграло то, что Дункан чувствовал себя просто восхитительно после двух дней хорошего вкусного питания. Сил у него прибавилось настолько, что он не мог дождаться, когда сможет опробовать их в деле. Дункан плавно поднялся, уходя из-под возможной атаки, и шагнул к двери.
— Скажу, — протянул он, подхватил посох, стоявший у стены, и резко ударил им о пол.
Едва пальцы Дункана легли на резное дерево, Двэйн рванулся вперёд, готовый зубами вцепиться в горло вампира. Клыки его удлинились, лицо исказилось. И без того сильные бицепсы ещё больше раздулись — теперь он мало походил на человека. Удлинившиеся когти впились в грудь вампира, разрывая ветхий бархат камзола, но прежде чем они коснулись небьющегося сердца, посох снова стукнул о пол, а вампир рассыпался на десяток маленьких тварей, бешено бьющих кожистыми крыльями.
Двэйн выругался и отшатнулся — но тут же почувствовал удар клинка в плечо и развернулся. Со всех сторон на него наступали сгорбленные тела мертвецов. Их было около десятка. Ещё пятеро окружили храмовника.
Глава 11. Приходи…
Лилит лежала и смотрела в потолок. То и дело накрывавшие её обмороки… раздражали. Она с трудом могла заставить себя сосредоточиться на простой проблеме: наручники на руках и ногах.
Лилит припоминала, что такое с ней уже случалось. Пару раз. Один раз — когда она уже стала Госпожой. Тогда она проиграла очередную войну. Благородный светлый… Нет, кажется, это была девушка… Нет… Девушка была в другой раз, а тогда это был? Кто же это был… Ну да, благородный светлый эльф. Тогда эльфы ещё не ютились по окраинам людских городов. Это была благородная раса, внушавшая уважение и страх. Так вот, благородный и милосердный, тот эльфийский воин решил, что было бы слишком жестоко расчленять Лилит. Он заказал у гномов цепи, зачаровал их эльфийской магией и приковал Владычицу к вершине скалы, чтобы та вечно смотрела на мир людей, снедаемая завистью. В каком-то смысле это и правда было милосердно. Ветер касался её кожи, нёс запахи моря и хвойного леса. Далеко внизу проплывали облака. Конечно, довольно скучно. Но всё же лучше, чем гнить в земле.