Лилия и шиповник
Шрифт:
Волна приближалась. Возвышаясь над вершинами пальм, она на мгновение застыла зеленой стеной, а затем обрушилась на берег всей своей мощью.
Даже во сне Жан-Мишель ощутил удар гигантского молота. Его завертело в водовороте, потянуло вглубь, в черноту небытия. На какое-то время он даже потерял сознание. Лишь сердце билось, разбивая ребра в кровь, выпрыгивая на свободу.
Очнулся Жан-Мишель на берегу. Волна уже ушла, словно и не бывало. Птицы вернулись, продолжая чирикать свои глупые песни...
А в руках у мальчика застыл подчистую обглоданный
Почему Жан-Мишель так решил, он не понимал и сам, ведь ничего не напоминало в жутком мертвеце гордого и славного принца.
Мальчик с отвращением отбросил от себя белые кости и... проснулся. Но далеко не сразу разобрался, где сон, а где явь. Лишь когда разглядел в темноте лицо спящего Генриха, живого и невредимого, облегченно вздохнул и вновь попробовал уснуть. Что так и не удалось до самого утра — Жан-Мишель мучительно прогонял в голове все подробности ночного кошмара и пытался понять, чем угрожают они ему, а в особенности принцу Генриху.
На рассвете, как и было обещано, Витторио Брюльи растолкал свою команду и заставил грузить на шхуну оставшиеся продукты. С громкими жалобными стонами и жуткой головной болью от выпитого бандиты принялись таскать ящики вниз. Они сквозь зубы роптали, почему их столь хитромудрый главарь не додумался оставить половину ящиков на шхуне с самого начала.
Брюльи пинками подгонял особо ленивых.
— А это еще кто такой? — спросил он, показывая пальцем на негритенка. — Как это я тебя раньше не разглядел, а?
Мальчик Мбаса по-прежнему не показывал виду, что понимает язык белых. Он добродушно улыбался.
— Мы его на днях нашли на берегу, — пояснил Реджинальдо. — Его из моря вынесло, полудохлого. А теперь вон, оклемался.
— Вижу... Ну вот и славно, его тоже продадим, хоть пару монет отвесят. Да и второго мальчишку заодно. А чего стоим? А ну, бегом на шхуну!
Замешкавшийся Жан-Мишель получил увесистый пинок и помчался вслед за остальными.
Витторио Брюльи покидал остров последним. Он покрутил головой, проверяя, не забыли ли чего. Потом залихватски свистнул, поднимая в воздух тучи птиц. А затем зашагал по узкой тропке вниз, сунув руки за пояс.
Когда он поднялся на борт, на шхуне подняли паруса и, оставляя за кормою пенный след, она отправилась в открытое море...
Глава двадцатая
Палермо, Мессина, Катания, Сиракузы и без счета мелких городов и деревушек. Фрегат кружил вокруг громадного острова, задерживаясь ненадолго и вновь устремляясь в путь.
Но удача упрямо отворачивалась от шевалье де ла Фейна. Все, с кем он встречался, лишь разводили руками. А ведь он предлагал немалые деньги. Все бесполезно — шхуну «Орлетта»
Каждый новый день принц Филипп встречал молитвой, но даже небеса отвернулись...
На шестой день круг замкнулся — фрегат вышел к маленькому островку Marettimo, откуда и начал свой путь.
На полном ходу корабль показался из-за мыса и... едва не столкнулся с той шхуной, в поисках которой все сбились с ног. Впередсмотрящий матрос чуть не выпал из смотровой бочки на мачте, так громко он заорал.
Сбежалась почти вся команда парусника, подошли солдаты.
Шевалье стоял рядом с капитаном и, не веря собственным глазам, рассматривал захудалое суденышко в подзорную трубу.
— Капитан, вы тоже это видите? — спросил он. — Или это «летучий голландец», легенды о котором я слыхал?
— По всему видать, это наша шхуна. И оснастка, и название, все одно к одному. Может, дать залп? Пусть ложатся в дрейф.
— Да, прикажите дать залп. Но не дай вам Господь попасть в эту цель! Не забывайте, кто может быть у нее на борту!
Капитан отдал приказ канониру. Грянул оглушительный грохот и над раскрытым портом взвился дым. Чуть поодаль от носа шхуны ядро плюхнулось в воду.
Хорошо было видно, как на палубе «Орлетты» началась беготня. Потом парус скользнул по грот-мачте вниз и судно легло в дрейф.
Фрегат плавно подошел поближе и замер, почти касаясь бортом.
Глазам шевалье предстала весьма неприятная картина — неприятного вида мужчина левой рукой держал за плечи мальчика, а правой прижимал к его горлу острый кинжал.
К борту фрегата сквозь толпу матросов и мушкетеров пробился принц Филипп. Он сразу узнал в исхудавшем мальчишке своего брата.
— Анри! Я нашел тебя, Анри! Быстрее перебирайся к нам, сюда! Эй вы, сударь, отпустите немедленно! Вы что, не знаете, кто перед вами?! Да я вас на виселицу отправлю, негодяй!
— Умерьте свой пыл, ваше Высочество! — крикнул Витторио Брюльи. — Мне-то терять нечего. Полосну по горлышку, а там хоть и пеньковый галстук. Все едино, я им закончу.
— Отпустите принца! — вступил в переговоры подоспевший шевалье де ла Фейн. — Сообщите нам ваши условия! Чего вы хотите?
— Признаться, вы застали нас несколько врасплох, господа. И я еще не решил, чего же я хочу. Погодите минуту, мы тут посовещаемся!
— Уберите сперва кинжал! Вы можете поранить принца, сильно качает!
Брюльи слегка отвел руку, но все равно Генрих оставался на волосок от гибели.
Между бандитами завязался негромкий, но оживленный разговор. Они о чем-то яростно спорили, но атаман лишь крутил головой. Наконец он сплюнул на палубу, себе под ноги и заорал:
— Так и быть! Я отпущу вашего принца, но за определенную плату! Бросайте-ка сюда кошель с тремя тысячами луидоров. И обещайте не устраивать за нами погоню.