Лилия
Шрифт:
Граф ещё проводил меня до дома и остался поговорить с отцом. Я же, оглушённая и потерянная, поднялась в комнату. Сейчас мне ни до чего не было дела, тем более до скучных мужских разговоров. Мысли ходили по кругу, постоянно возвращаясь к тому незнакомцу. Боже, как же было стыдно за это рассыпанное золото! Он ведь не просил. А чего он хотел? А эти его слова «я люблю тебя»… что они вообще значили? И откуда он пришёл? Неужели он и правда прошёл через Грань??
Конечно, даже самому маленькому ребёнку известно, что за Грань так просто не пройти. Да и не нужно это обычному человеку. За Гранью лишь тьма и смерть, но… Я нахмурилась,
Я уже, наверное, часа три сидела на подоконнике одного из окон своей комнаты и напряжённо размышляла.
На что похоже Пространство? На ум приходило только одно сравнение: детская игрушка – калейдоскоп. Если в него посмотреть, то можно увидеть разноцветные стёклышки, которые соединяться в причудливый узор. Положим, и Пространство состоит из таких вот стёклышек. Тогда сколько их и какого они цвета?
Конечно, Светлое Королевство – крупное прозрачное кристально чистое стёклышко, грани его сияют на солнце, ослепляя и вселяя радость в сердца живущих на его землях людей. Мой родной городок Шторм является одним из множества городов Светлого Королевства.
Другое стёклышко, тоже большое, но совершенно чёрное – это Тёмные Земли, убежище демонов и монстров.
Третье стёклышко – Туманные Степи, страна эльфов. Сложно сказать, какого цвета этот камень, возможно… лунного?
И между ними существует огромное количество мелких разноцветных осколков, целая россыпь миров – их называют Межмирье. Именно из-за этих мелких осколков, хаотично перемещающихся относительно друг друга и трёх крупных миров, так опасно пересекать Грань. Можно потеряться в Межмирье и уже никогда не найти дорогу домой.
Но Синяя Нить, магическая метка, словно нить Ариадны, отмечает путь своего владельца и позволяет ориентироваться в хаосе Межмирья.
Я посмотрела в открытое окно, там в совершенно чёрном небе среди светлячков звёзд сияла сказочная луна.
Иногда в калейдоскопе Пространства одно стёклышко накладывается на другое. Астрономы утверждают, что именно так море Лиха стало таким, каким мы его знаем, – мирным и дружелюбным у берегов Светлого Королевства, а ближе к неуловимому горизонту – опасным и жестоким. Воды сумеречного моря омывают сразу три мира, и говорят, что где-то в самом его центре есть такое место, которое существует везде и нигде одновременно! В общем, море Лиха хранит в себе массу тайн и секретов, которые только и ждут того героя, который, отринув страхи, кинется навстречу захватывающим приключениям.
Ах… Прекрасное загадочное море… Ну, с этим стёклышком всё просто. Определённо оно должно быть изумрудным.
Я улыбнулась. Когда бы я ни подумала о море, на сердце наступал мир и покой. Но… Я болезненно поморщилась. Снова вспомнился этот чужестранец. Мысли о нём сразу потянули за собой целый ворох эмоций: горечь и стыд за поведение графа, возмущение, вызванное тем бредом, что незнакомец нёс о любви ко мне, и жгучий интерес и зависть к приключениям, которые он, возможно, пережил.
Ветер принёс с побережья солёный запах моря, коснулся моего лица. Я закрыла глаза, позволяя ночной прохладе остудить мою разгорячённую полуночными размышлениями голову. Ветер ещё поиграл с моими распущенными волосами и стих. Было ужасно поздно. Осознав, что чертовски устала, закрыла окно и, дойдя до кровати, рухнула без сил. Полежав пару мгновений недвижно, словно труп, раздражённо
Показалось, я всего на секунду прикрыла глаза, а ночь уже кончилась. Рассвело. Дверь в мою комнату с треском распахнулась, и на пороге показался взъерошенный краснощёкий крайне взбудораженный папа.
– Милая! Солнце моё! Свет жизни моей! Лапонька! Козюлечка моя! Поросюшечка!… – Отец застыл посреди комнаты с вытаращенными горящими глазищами, открытым ртом и вобранным в лёгкие воздухом. Но так и не придумав, как ещё меня назвать, просто гулко выдохнул, прошёл к столу, опустился в кресло и обессиленно обмяк, переводя дух.
– Что случилось, папа? – кое-как заняв сидячее положение и пытаясь разлепить веки, крайне недовольно вопросила я.
– Всё! Всё! Всё! – только и выдохнул отец.
– Что всё? – буркнула я, заставив-таки открыться, но пока только один глаз.
– Мы, милая моя, присоединимся к самому знатному семейству Шторма! – объявил отец и шарахнул ладонями по подлокотникам кресла. Послышался лёгкий торжественный треск.
– Августос? – не веря своим ушам и холодея от догадки, глухо спросила я.
– Августос, милая! Он самый! – кивнул папа.
– Боже… – Я вскочила. Сердце моё бешено колотилось. В голове гудело. Неужели? Я не верила. – Папа, он меня любит! – закричала я и запрыгала на кровати. – Граф меня любит!
– Конечно! Я и не сомневался, что так будет, – улыбнулся отец, сквозь слёзы наблюдая за прыгающей мной. – Ладно, милая, ты собирайся к завтраку, а я схожу в город. Нужно заглянуть к нотариусу, уладить некоторые дела по приданому.
Отец вышел, дверь за ним закрылась, а я осталась стоять на кровати. Мне было радостно… значит, я тоже люблю графа?
А к обеду приехал и сам граф. Сегодня он выглядел немного потерянным и нервным. Мы сидели за одним столом, но на разных его концах. Граф о чём-то серьёзно беседовал с моим отцом и изредка бросал на меня мрачные взгляды. Мне даже стало как-то не по себе. Затем отец вышел, сославшись на какие-то срочные дела, и мы с молодым графом остались одни. Теперь уже официально, а не так, как в прошлый раз на террасе.
– Так сильно любите чай? – Чёрные глаза пристально смотрели на меня.
Было удобно разглядывать графа, пока он разговаривал с отцом, а вот теперь, когда его внимание сосредоточилось целиком и полностью на мне, я не знала, куда деть глаза, и неловко заёрзала на стуле.
– Почему вы так решили? – едва не поперхнувшись чаем, удивлённо спросила я.
– Вы пьёте третью чашку подряд. И это притом что не съели за обедом ни крошки. Я надеюсь, всё это только из-за вашего женского жеманства и желания понравиться будущему мужу. Мне нужна здоровая женщина с хорошим аппетитом. Ведь ваша главная задача теперь – родить мне наследника. – Мужчина смял салфетку и бросил её на пол. Откинулся на стуле, пристально рассматривая меня.
Я снова начала краснеть. Меня смутили слова графа. Оставили неприятный осадок. Хотя вроде как это обычно для мужчины – думать о наследнике, да? Даже папа как-то проболтался, что очень хотел сына. Правда, потом долго уверял, что ни капельки не жалеет, что у него родилось такое золотце, как я. До сих пор, наверное, чувствует себя виноватым за неосторожно сказанные слова…