Лиловые бабочки
Шрифт:
– Ложечка сахара сверху, не мешала?
– Конечно. И щепотка корицы.
Чёрт... видели бы вы в этот момент Ванькино лицо. На нем было всё. А ещё я поняла, что будет дальше, и не на шутку испугалась.
– Вань, держи себя в руках... Ты ж мужик, – с опаской произнесла я. – Пожалуйста... Ну не при всех же... Пожалуйста... Дыши, дыши... Раз, два, три... Дыши, умоляю...
Да какое там... Ваньку захлестнули эмоции. Черт... Я перегнула. Всколыхнулись воспоминания далекого детства, и друга, как обычно бывало в этом случае, унесло за доли секунд. Он вспомнил о маме и тут же заистерил, расчувствовавшись.
Это для любого
М-да. Шоу вышло фееричным. И глаза охреневших друзей от увиденного, я, вероятно, никогда не забуду.
Кое-как приведя в относительный порядок расчувствовавшуюся соплю, я затолкала его в нашу комнату, уложила на кровать и крепко обняла. Это был самый простой способ успокоить Ивана. Минут через пять, проревевшись, он скомкано извинился за недавнее поведение.
– Всё в порядке, – уверила я. – Но я не думала, что тебя так цепанет. Хотела, как лучше. Веришь? Я знаю, что для тебя это не просто еда.
– Я понимаю, Руся. Просто я не думал... эм... Что ты запомнишь такие мелочи. Для меня это ценно.
– Иди умойся, – посоветовала я. – А я пока поставлю чайник.
– Хорошо, котик.
* * * * *
Пулей слетев с лестницы на кухню, я очень зло и тихо сказала, обращаясь к коллегам и друзьям:
– Хоть одна падла сейчас хоть единую нейтральную шуточку о произошедшем... Хоть намек... Хоть вопрос... Убью всех на хрен, так и знайте. Я не шучу. Потому что потом или я, или он, либо вместе поедем в кардио. Я понятно объяснила?
Я долго шипела на друзей, объясняя очевидную пользу молчания. Даже сама не ожидала, что так заведусь. Но одна только мысль о том, что они обидят Ваньку, пусть и нечаянно (а я стопроцентно знала, что языкастые журналисты именно так и поступят), приводила меня в отчаяние. Я отчаянно паниковала и не скрывала этого. В конце концов, не им приводить в чувство этого чудика, а мне. Да и не такой я себе видела ночь накануне Рождества.
Ели молча. И только Лёха, привычно не сдержавшись, всё-таки в конце ужина сказал:
– А я, наконец, понял, чего вы слепились, такие разные. Вы ж друг за друга порвете.
– Именно, – сухо подтвердил Ванька, в упор глядя на Илью. – Порвём. Не советую вмешиваться. Но ты не прав в кое-чем принципиально важном, Лёш. Мы не разные. Мы созданы друг для друга. По всем персональным кинкам совпадаем.
* * * * *
Вот так и прошли эти два рождественских дня. Весело и задорно. Играли мы отношенческую страсть с надрывом и истерикой: девчули картинно хватались за сердце и умилялись, мужики сердито сопели, но не комментировали. Илья стоял в стороне, время от времени что-то пытаясь уточнить, но ему не давали.
Ванька чудил по страшному. То сердечек бумажных нарежет (где цветную бумагу только взял?), то какие-то дикие песни Стаса Михайлова в караоке фальшиво начнет горланить, то, довольный и счастливый, носится по кухне, что-то готовя в чашках по советам из «Ютуба». Получалась откровенная лажа, но я улыбалась.
В своем желании довести пранк до абсурда Ванька держал марку. Я от
Вообще опыт игры на публику «влюбленной пары» мне скорее понравился, чем нет. Со стороны, наверное, казалось, что это необыкновенная романтика. К тому же, не скрою, приятно было хоть раз почувствовать себя настоящей желанной особой. Оказавшись в роли «любви всей жизни», я и вела себя соответственно. И к удивлению, почти даже не играла. Меня действительно до чертиков умиляла вся эта романтичная фигня, которую творил Ванька. Каждый раз, получая от него нелепый пережаренный или, наоборот, полусырой кекс в чашке по рецепту из интернета или вырезанную снежинку-сердечко из туалетной бумаги, я искренне радовалась. Ну хотя бы потому, что до этого все подарки от мужиков в мою сторону носили классический облик «кружка-зодиак, дезодорант и мятая хризантема». Оказалось, что получать креативные подарки приятно. И не важно, что они странные.
Я наивно полагала, что этими Рождественскими праздниками всё и закончится. Но Ванька в своем желании максимально натуралистично отыграть пару держался до конца. Он искренне верил, что в паре проще будет закадрить особ противоположного пола. Мы же теперь в глазах общества представляем ценность, нас же кто-то уже выбрал, а значит,что-то в нас есть.
Если поначалу отыгрыши Вани были исключительно на публику, то вскоре я с удивлением заметила, что его домашнее поведение не особо-то и отличается. О том, что он творил на 14 февраля и 8 Марта, скорбно промолчу. Эту вакханалию розово-ванильных соплей и слюней мои друзья запомнили навсегда и по случаю и без случая напоминали.
В общем, да. Друзья определенно нам завидовали.
А завидовать меж тем было нечему. Вечерами, как и прежде, мы строили планы, как однажды мы дружно закадрим подходящих нам партнеров. Буквально вот-вот. Ща-ща-ща… Планы строили, но кроме этого ничего не делали. Я даже в «Тиндере» удалилась: вообще не видела смысла сидеть на сайтах знакомств. Полностью убежденная словами друга, что мой суженый-ряженый стопроцентно найдется рано или поздно в реальной жизни, а не в сети, я окончательно расслабилась.
Глава 9. Слишком жесткий пранк
В конце февраля к нам в газету устроился новенький паренек. Такой… м-м-м… забавный. Улыбака-а-а-а… Брюнетик с пышной модельной стрижечкой. Довольно высокий и фигуристый.
Честно признаюсь: прониклась. Как и все девицы в отделе. Слюньки висели до пола. Мужик приходил в отдел исключительно в обтягивающих футболках, хорошо подчеркивающих грудь и нереально тонкую талию. Редакторша поначалу делала замечания, но потом махнула рукой. Пусть ходит. Потому что разговаривать с мужиком, который так бесстыдно тебе улыбается, выпячивая грудь, было совершенно невозможно. Все рабочие мысли слёту пропадали, а претензии исчезали сами собой. Мужик был хорош собой, и умело этим фактом пользовался.